Собственно, сам Тартак находится сразу за грузовыми шаршурами. Это грандиозное зрелище.
Когда шло обсуждение способа передвижения, наш тролль вдруг сообразил, что если он ничего не предпримет, то ему придется преодолевать расстояние от Радуна до Сартута на своих двоих. Тартак категорически не хотел этого делать под палящим солнцем. Что, собственно, им и было высказано во всеуслышание. Малур пообещал решить возникшую проблему. И вот Тартак, наверное, впервые, будет не идти, а ехать. И передвигаться ему предстоит на двух шаршурах, скрепленных между собой широким и крепким помостом.
Вот на этом самом помосте и устроился Тартак. Он возвышается над караваном белоснежной башней. Чтобы не дать солнцу шанс, Тартак натянул на голову капюшон сароха. И только покрасневший от загара внушительный нос торчит из-под капюшона, алчно принюхиваясь к запахам, доносящимся от передних шаршуров. А шаршуры – ничего, ни гу-гу! Стоят, будто так и надо. Тупые скотины, но невероятно сильные и выносливые. Палица Тартака на своем законном месте, то есть на плече.
– Тартак! Убери палицу с плеча! Ты нас демаскируешь, – скомандовал тан Тюрон.
Тар что-то пробурчал, но палицу с плеча убрал.
Дальше следуют две прекрасные сарумэ с пажом. Сарумэ – это Гариэль и Морита, а паж, как легко догадаться, Аранта. Вообще-то на эту роль претендовали еще и Тимон с Жерестом. Ну, с Тимоном все ясно. Влюблен в Гариэль по самые уши. А вот зачем это надо Жересту? Впрочем, это неважно! Аранта ласково улыбнулась, и желающие сразу отсеялись. Паж… тьфу ты! Аранта захватила с собой все свои смертоносные штучки. Сейчас она сидит за спиной Гариэль и нервно косится на собравшуюся толпу: как бы чего не вышло! Ари сейчас не в духе.
Группу магической поддержки, замаскированную под караванщика и его помощников, представляем мы – тан Тюрон, Тимон, Жерест и я. Ну, и еще небольшой отряд охранников. Небольшой, потому что он должен не отпугивать грабителей, а как бы даже наоборот – притягивать.
Заскрипели, открываясь, тяжеленные ворота. Фулос залихватски свистнул и ткнул своего шаршура жезлом погонщика. Тот постоял немного с философским видом, после чего… чихнул.
– Счас спою, – угрожающе пробасил со своего помоста Тартак.
Это подействовало! Шаршуры двинулись вперед.
Песок, песок и еще раз песок. Глазу не за что зацепиться. Вот не люблю экстремальные природные условия! В пустыне – жара и песчаные дюны, в тундре – холод и снеговые дюны. Правда, вдали прямо по курсу видны горы. Но они какие-то призрачные и очень уж далекие. Не верится, что там мы будем через два дня. Солнце печет немилосердно. Сарохи не справляются с его жаром. Мне даже жаль стражников, которые понуро бредут по сторонам каравана. Через два дня мы подойдем к горам. Там, по словам Малура, которого Владыка отослал-таки с нами, нам предстоит пройти по ущелью, разрезающему горы, и выйти к океану. Но это кажется таким же далеким и невероятным, как мираж: видишь, но не веришь.
