У винтовок был вовсе не коллекционный вид. Ни одного старинного, заржавленного, театрального. Все ухожены и все достаточно современны.
Наверное, мы с особым вниманием в тот вечер рассматривали винтовки, потому что толстая и говорливая жена хозяина спросила участливо:
— Любите оружие?
— Да как вам сказать, — замялся я. После сегодняшнего как-то неловко было говорить на эту тему.
— А мой муж любит, — и подала нам по запотевшей бутылочке «севен-ап».
Муж — высокий, крупный дядя в белых штанах, белой рубашке с засученными рукавами, при галстуке бабочкой — проводил трёх своих приятелей и подошёл к нам.
— Вы, значит, из Нью-Йорка, — сказал он утвердительно. — Ну и как вам наши места?
Последнюю фразу он тоже произнес вполне утвердительно. Будто заранее знал ответ.
Я рассказал ему вкратце о случае на дороге. Он слушал безо всякого удивления. Стоял, прислонившись к стойке, окружённый винто-бутылочным ореолом. И винтовки и бутылки были очень удобные, ухватистые.
Хозяйка несколько раз охала и всплёскивала руками. Но не произнесла ни слова, только бросала выжидательные взгляды на мужа — что тот скажет. Когда я кончил, муж немного помолчал, потом спросил:
— А винтовка была зачехлена?
— Нет.
— Это — нарушение закона. Нельзя ездить в машине с незачехлённой винтовкой. У нас такой закон в штате. Вы не заявили в полицию?
— Нет.
— Зря. Не так много у нас здесь белых машин с открытым верхом, могут быстро найти.
Сказал и замолчал. А хозяйка, будто получив разрешение, запричитала:
— Ну вы подумайте! Вы только подумайте! Что творится! Хороши шуточки! Делают что хотят. — Она при этом проворно вытирала стаканы. — Я по той дороге уже несколько лет не езжу. Убьют — никто даже и трупа не найдёт… Вы знаете, мы раньше никогда дверь не закрывали на ночь. А теперь закрываем. И постояльцам советуем комнату — на щеколду. Вы свой номер тоже на ночь на щеколду прикройте…
— Кто же здесь этим занимается? — спросил я.
Хозяйка сделала большие глаза и сказала, понизив голос:
— Странные люди.
— Странные?
— Да, да, странные люди появились здесь, — повторила хозяйка. — Вот уже несколько лет. С винтовками ходят. В военных кепочках. В чёрных очках.
— Минитмены? — спросил я.
— Кто?
— Минитмены.
— Не знаем, — строго вмешался хозяин. — Про таких не слышали.
И хозяйка замолкла.
— Вы бы позвонили шерифу, — предложил хозяин. — Он, правда, в другом графстве, но это недалеко.
Рядом стоял телефон. Однако хозяин показал мне другой — автомат, куда надо было бросить денежку. Автомат находился рядом со стойкой, в той части вестибюля, которая служила универмагом. На стойке стоял плакатик, извещающий, что цена на гвозди снижена на 1 цент. За мирным гвоздевым плакатиком лежал на стойке невидимый покупателю тяжелый кольт. Хозяин поймал мой взгляд, но не прореагировал. Мол, а что ж такого: ну лежит себе восьмизарядный кольт и лежит… Будто стойка, где продают гвозди, и есть самое подходящее место для него.
