- Я и то... молчу, - испуганно оправдывается дядя Терень.
- Не перебивай! Я худому не научу. Не ты один приходил ко мне уму-разуму поучиться. Ты слушай.
И он начинает долгий рассказ о том, как полюбились ему это глухое место, эта речушка и камни на ней, как поставил он избу, а подле избы капканы, как стал он постигать премудрость тундры и других учить промыслу, как стали к нему люди за советом ходить, а сам он - ездить за умом к ненцам ("потому врут, что они - дикий народ, они - самые мудрые люди на земле"), и теперь он может многому научить людей ("случись ученый тут, большущие книги мог бы он с моих слов написать"), - да вот умирает, и промысел передать некому.
Народила Дарья ватагу ребят, а где дети?
- Где у нас Сережка, Дарья?
- Сереженька на зверобойке, дед.
- А Петрушка где?
- Петрушка на Мурмане летает.
- А Васек?
- Васек на Челюскинском мысу.
- Шалопуты! - ругается дед. - Шатаются по белу свету, а отец помирает один.
- А ты подожди помирать-то, дед, - вкрадчиво говорит дядя Терень. Сынов дождись. Я их тебе всех соберу.
- Подождать! Это, брат, молодой человек, не от меня зависит. Это как еще смерть резолюцию положит. Однако сынов дождусь, - говорит он вдруг и решительно обводит всех сердитым взглядом. - Опять плачешь, Дарья? Что ты меня раньше время хоронишь? А ты чего, черт, лешак, приуныл? Разве так деда Кураша привечают? Играй песню, песельник. Ну!
Бабка Дарья в возмущении даже руками всплескивает.
- Ты чего выдумал? - кричит она. - Чего выдумал?
- Играй песню, Терень! - властно приказывает дед, и дядя
Терень, как и тринадцать лет назад, откашлявшись, запевает песню:
Гой ты, тундра бесконечная... Эх!
Нам родная мать - не мачеха... Эх!
Наша волюшка - привольная...
Э-эх!
Дед Кураш слушает его, качает в такт бородой, но голова его все ниже и ниже клонится к подушке. Он закрывает глаза и тяжело дышит.
Дядя Терень испуганно обрывает песню и бросается к старику. Дед что-то шепчет, дядя Терень с трудом разбирает слова:
- Сынам напиши... пусть поторопятся... Не смогу я их долго ждать...
С тяжелым сердцем уходит дядя Терень из избы Егора Курашева. И кажется ему, что и дорога стала труднее, и ноги слабее.
"Тоже ведь смерть не за горами. Все мы подле ее капканов ходим, и неведомо, когда тебя ее давка придавит".
А тундра звенит и поет. Вот и хозяин умирает, а ей дела нет. Все идет своим чередом: вскрываются реки, тает снег, бегут в залив ручьи, нерпа просасывает во льду лунки, все идет своим порядком. Трофимов о новой бане хлопочет, Митяй - об охотничьем ноже, Арсений мучится ревностью, а Жданов - любовью, сосед Настю ждет, чайка кричит, песец бежит, нерпа на солнце греется. И если дядя Терень помрет, все будет ждать свою Настю сосед и обрадуется ей, когда она приедет.
