Милан, стоявший за стойкой бара, явно обрадовался — бразильянка его не разочаровала. А Мария тотчас вспомнила слова, которые могли значить так много, а могли и не значить ровным счетом ничего: «боль, страдание и огромное наслаждение».
— Я прилетел из Лондона специально, чтобы тебя повидать. Я много думал о тебе, — сказал Теренс.
Мария улыбнулась, стараясь, чтобы ее улыбка не выглядела подбадривающей и обнадеживающей. Теренс снова, как тогда, не выполнил ритуал — не предложил ей ни выпить, ни потанцевать, а просто подсел за столик.
— Когда учишь кого-то чему-нибудь, кое-что новое открываешь и для себя.
— Я знаю, о чем ты говоришь, — ответила Мария, вспоминая Ральфа Харта и злясь на себя за это воспоминание. Перед ней — другой клиент, его надо обслужить и сделать все, чтобы он остался доволен.
Пойдем?
Тысяча франков. Потаенная Вселенная. Взгляд Милана из-за стойки. Уверенность в том, что сможет в любой момент остановиться. Тот, другой мужчина, который пропал и глаз не кажет.
— Ты торопишься? — спросила она.
— Да нет… А что? — ответил Теренс.
— А то, что я хочу выпить свой коктейль, потанцевать. И еще хочу, чтобы к моей профессии относились с уважением.
Он заколебался было, но счел, что, в конце концов, это — часть спектакля, где один доминирует, другой подчиняется, а потом роли меняются. Он заказал ей коктейль, потанцевал, попросил вызвать такси и, пока ехали, вручил Марии деньги. Отель оказался тем же. Теренс, войдя, кивнул портье-итальянцу, как и в первый раз, и они поднялись в тот же самый номер с видом на реку.
Теренс чиркнул спичкой, и Мария только теперь увидела десятки свечей, расставленных по всему номеру. Он начал зажигать их одну за другой.
— Ну, что ты хочешь знать? Почему я такой? Почему ты, если не ошибаюсь, была в восторге от той ночи, которую мы провели вместе? Ты хочешь знать, почему ты — такая?
— Нет, я просто подумала, что у нас в Бразилии говорят: одной спичкой больше трех свечей не зажигай — плохая примета. Но ты, видно, человек не суеверный?
Теренс пропустил вопрос мимо ушей.
— Ты — такая же, как я. И здесь находишься не ради тысячи франков, а потому что испытываешь чувство вины, зависимости, потому что страдаешь от своих комплексов и от неуверенности в себе. И это — ни хорошо, ни плохо: такова твоя природа.
Он защелкал кнопками пульта, переключаясь с канала на канал, пока не остановился на программе новостей, где показывали беженцев, спасавшихся от войны.
