После этого меня пригласили на работу в Управление водных ресурсов на плотине Уаррагамба гигантском строительном проекте на реке Нипин по увеличению подачи воды в Сидней. Теперь это город с населением в 2 миллиона человек. В мои обязанности входило медицинское обслуживание 1500 рабочих и членов их семей. В целом контингент людей был здоровый, но происходило много различных несчастных случаев. Я занимался в основном тем, что накладывал послеоперационные швы.
Лагерь располагался в живописном месте на реке, которая пробивает себе путь через обнажения скальных пород и поросшие лесом холмы. Мне нравилась атмосфера первооткрывателей и дух приключений среди инженеров и рабочих.
Однако я не задержался там надолго, так как у меня были другие планы. В начале 1948 года я на партнерских началах принял участие в создании врачебной практики в деревне Тиррул на Южном берегу, примерно в сорока милях от Сиднея. Мой партнер и я были единственными врачами в этой шахтерской деревне, которая располагалась между берегом океана с востока и высокими скалистыми утесами с запада. Район нашей практики включал в себя также деревни Остинмер и Коулдейл к северу и часть деревни Балли к югу.
Это было, в основном, лечение на дому по контракту, т.е. система, при которой глава семьи платит в неделю определенную сумму денег ( в то время она составляла двадцать центов) и это дает ему и членам его семьи право на медицинское обслуживание в любое время.
Можно себе представить, какой там был объем работы. Каждый день был загружен полностью, а дежурства каждую вторую ночь оставляли для сна только несколько часов. Мне пришлось узнать, без сомнения так же, как и моим предшественникам, что дети по причине, известной только им самим, имеют обыкновение рождаться в ранние утренние часы. А уровень рождаемости был высокий, что можно было объяснить тем фактом, что в деревне имелся только один кинозал и больше почти никаких развлечений.
Я был загружен работой до такой степени, что почти забыл о моей разведывательной деятельности и какое-то время считал, что она уже никогда не возобновится. Но, через несколько месяцев после моего прибытия в эту деревню до меня стали доходить слухи о "таинственном русском докторе", который жил в старом особняке. По слухам это был пожилой мужчина, и он вел замкнутый образ жизни вместе со своей женой и дочерью.
- Он русский шпион, это уж точно, - сказал мне однажды старый шахтер. - К нему домой ходит много русских, и он держит пару здоровенных собак. Они такие свирепые. А в действительности его зовут не Джеймс, а как-то на русский манер.
