— Нет, я ничего не понимаю.
— И что ты хочешь знать? — спросила Мэгги.
— Прежде всего, почему вы выбрали именно меня?
— Мне нужен тот, кто ничего собой не представляет.
— Ну спасибо за откровенность.
— Извини, звучит, конечно, слишком сурово, — продолжила женщина, — но журналиста с именем я и близко не могу подпустить к этим материалам. Он обязательно попытается разнюхать, кто такой Гедеон, и весь проект пойдет псу под хвост. Если же я обращусь к известному романисту, тут возникнет проблема с эго. Все они хотят, чтобы книги выходили под их именем.
— А если я захочу, чтобы на обложке стояло мое имя?
— Там будет только заглавие — «Гедеон». Мне нужен настоящий писатель-призрак. Тот, кто сделает все как надо, ничего не требуя, а потом будет держать язык за зубами. Всю жизнь. Никто не должен знать, что ты работаешь над книгой, ни одна живая душа. Даже твоя подружка.
— Во-первых, я еще не работаю над этим романом. А во-вторых, без проблем — у меня нет подружки.
— Конечно нет. Вы ведь с Амандой разбежались год назад, верно?
Грэнвилл склонил голову набок и испытующе прищурился.
— Вы и вправду всегда готовите домашние задания, а?
Губы Мэгги растянулись в кривой усмешке, и Карл подумал: «Интересно, она всегда так улыбается?»
— У тебя нет ни братьев, ни сестер, — сказала женщина. — Мать умерла четыре года назад, а с отцом ты почти не поддерживаешь отношений.
— А что еще вы обо мне знаете?
— Я все про тебя знаю, Карл.
Молодой человек помедлил, потирая подбородок большим пальцем.
— Не могу поверить, что говорю это, тем более вам, но я отказываюсь.
Мэгги обескураженно на него посмотрела. Интересно, говорил ли ей это кто-нибудь раньше?
— Не люблю, когда меня торопят, — признался Карл. — Особенно, если нахожусь в неведении. Возникают всякие сложности.
Мэгги устало вздохнула, подняв глаза к небу, словно Карл был непослушным ребенком. Затем потянулась к стоящему на полу дипломату из мягкой кожи и подняла его. Поставила на блестящий кофейный столик, открыла и достала оттуда глянцевую брошюрку — летний каталог издательства «Апекс». Не говоря ни слова, открыла центральный разворот. Рекламное объявление на две страницы гласило:
«ГЕДЕОН»
Выходит в августе. Самая взрывоопасная история всех времен и народов! Настолько таинственная и неоднозначная, что мы даже не будем писать, о чем она, — скажем лишь, что такой книги еще не было!
Тираж — 1 млн. экземпляров.
— Миллион экземпляров, — тихо повторил Карл.
— Такие тиражи только у Джона Гришема и Стивена Кинга. Ты хоть представляешь, сколько романов тебе нужно написать, чтобы продать миллион книг? — спросила Мэгги.
