Говорят, Наполеону, после взятия Шевардинского редута, сказали: «Русские в плен не сдаются.» Мне кажется, что Ленинград говорит сейчас эти слова всему миру.
Враг бессилен одолеть наш город, так как он — часть нашей огромной, могучей страны.
Сегодня возобновились занятия в 7 — 10-х классах.
В школу пришло семьдесят девять человек. Явилось и двенадцать человек из 6-го класса.
Ребята, зачем вы пришли? — спрашиваю я, как воспитательница класса. — Ведь занятия начнутся только для старших.
— А почему нам не заниматься? Смотрите, нас в классе больше, чем в девятом! Мы все, все хотим учиться! — решительно говорит Аня.
— Ребята, но я не могу изменить приказа Гороно; разрешено начать занятия только со старшими.
— Тогда мы сами будем просить Гороно, — заявляют мальчики.
В классах максимум пятнадцать-семнадцать человек. Лишь в 10-м классе — двадцать.
Мы сегодня вели занятия в трех наиболее светлых классных помещениях: в одном углу шел урок математики, в другом — литературы. Длительность урока — тридцать минут.
Обстановка более тяжелая, чем до каникул. Так холодно, что чернила в баночках промерзли до дна. Многие ученики принесли чернила из дому и, чтобы они не застыли, прячут бутылочки за пазуху.
Писать на доске мелом очень трудно: руки стынут даже в рукавицах и перчатках. Занятия провели по расписанию.
16 января 1942 года
На Исаакиевской площади меня догнала Аня.
— Мы были в Гороно. Заведующий разрешил нам заниматься, только сказал, что мы должны по-настоящему учиться, раз нам делают исключение.
— Ну и отлично, завтра начнем, — говорю я.
— Почему завтра? Ребята все придут сегодня, мы всех, кто вчера был, обошли.
Действительно, все двенадцать налицо в школе, и Аня уже выбрана организатором класса.
В перемену, которая, кстати сказать, начинается и кончается без звонка, а просто по часам учителей, Аня подходит ко мне:
— У нас только два урока. Нет немецкого. Вы не можете по книжке выучить с нами урок? Класс очень просит.
— Лучше я дам лишний урок истории, — предлагаю я.
— Нет, в декабре у нас по немецкому совсем не было уроков. Мы боимся отстать.
Я иду давать урок немецкого языка.
19 января 1942 года
Морозы необычайно сильны. Замерз водопровод, и хлебозаводы остались без воды. Воду туда носят вручную, и хлеб выпекается в очень небольшом количестве.
Умолкло радио. Вот это ужасно! Не знаешь, что происходит там, на фронте.
А в школе занятия идут…
Самый бодрый 6-й класс. Все двенадцать человек посещают уроки почти без пропусков. Если кто-нибудь пропускает день занятий, ребята идут узнать причину, и Аня на другой день мне сообщает:
