— Не будет ли слишком большой дерзостью с моей стороны предположить, что перерыв в наших посещениях гнезда Филина может дать нам какие-то преимущества? — добавил мрачный Травобой. — Позволю себе заметить, что данное предложение предоставит нам — всем тем, кто, как вы, несомненно, согласитесь, уже продемонстрировал свою непреклонную волю и готовность к великим свершениям,— возможность предаться заслуженному отдыху. Должен оговориться, что я вовсе не настаиваю на данном предложении. Возможно, мы поступим разумнее, если решим вопрос голосованием.
— Спасибо, товарищ, — ответил Лопух, чувствуя огромное облегчение от того, что бунт принял именно такую форму, с которой ему легче всего было справиться. — Однако, прежде чем мы приступим, я позволю себе напомнить, что любое предложение, получившее соответствующее подтверждение в результате должным образом оговоренных процедур, приобретает решающее значение для всей нашей политики. И поскольку предложение не ходить к Филину содержит в себе фунда-. ментальную переоценку основополагающих целей нашей стратегии, оно требует проведения полноценного собрания с подобающим кворумом. Так значит, ты настаиваешь, чтобы в ближайшем будущем мы провели такую конференцию и включили твой вопрос в повестку?
Травобой огляделся по сторонам. Остальные продолжали упорно смотреть в землю.
— Нет, нет, Предводитель, я не настаиваю! — рассмеялся он деревянным смехом. — Я просто подумал, что так, возможно, будет лучше, и выдвинул это предложение, руководствуясь исключительно интересами большинства. Но разумеется, если вы считаете иначе…
Он не договорил и тоже потупил взгляд. Лопух выдержал длительную и весьма красноречивую паузу.
— Итак, уважаемые делегаты, поскольку, как я понимаю, никто больше не возражает, давайте приступим к выполнению нашей миссии, — сказал он наконец и первым поскакал в тоннель.
Погода стала еще хуже, и Травобой был, скорее всего, прав, когда предлагал никуда не ходить. В прошлые года активность Общества Сопричастных Попечителей Леса обычно шла на убыль по мере того, как дни становились все короче, ночи — длиннее, а всякая жизнь в лесу замирала. Вынужденные проводить в своих норах большую часть времени, кролики в основном спали, рассказывали друг другу всякие истории и — самое главное — планировали будущие мероприятия и тактические ходы, которые должны были привести к победному концу их непрестанную и самоотверженную борьбу за более высокое качество лесной жизни. Однако это продиктованное природой расписание неожиданно было нарушено выступлением молодых кроликов-активистов.
