Над блок-постом повисла тишина.
- Вот оголодали без баб. Улегся на меня и вставать не хочет, - Танкист беззлобно пхнул локтем Винни в мягкий беззащитный живот. Броник Пуха раскачивался на распахнутой дверке Урала, а его владелец, сползая с Танкиста, ошалело вертел головой и пытался сообразить: что это было и кончилось ли это. Что-то день сегодня выдался богатый на впечатления.
Народ стал потихоньку, настороженно выползать из укрытий.
- Да вы что, сговорились сегодня! - Сердитый Чебуратор, стоя возле двери блиндажа, вместе с кровью размазывал по исцарапанной щеке зеленку, которой радостный от возможности продемонстрировать свое искусство Док щедро разукрасил ему посеченные ночью ухо и кисть руки.
Еще не пришедший окончательно в себя Серега стоял рядом, и то с облегчением поглядывал на дымящуюся воронку у колючей ограды, то виновато на Чебуратора. Надо же было обрушиться на перекрытие именно в том месте, где стоял взводный.
- Слушай, тебя как отсчет учили вести? - строго спросил Серегу Танкист, - двадцать один, двадцать два, двадцать три! А ты как считал? Это какая-то новая система. Правда, тоже точно получается: еш твою мать, еш твою мать, еш твою мать!
Народ заулыбался. У кого-то из наиболее впечатлительных сорвался с губ легкий истерический смешок. И шибанул отходняк в головы шалыми хмельными пузырьками, прошелся по поджилкам мягкой широкой косой, повалив на заросший чахлой травкой бугорок задыхающихся от смеха людей. И несколько минут только и слышно была повторяемое на разные голоса:
- Еш твою мать, еш твою мать... ой, мамочки, не могу...ой сдохну со смеху!
x x x
Вернувшись на базу, Змей застал свой отряд в состоянии запорожцев, только что закончивших писать письмо турецкому султану. История с новой методикой Сереги-сапера облетела уже не только своих омоновцев, но и повторялась на все лады для подтянувшихся на смех гостей.
Добавили жару и вопли Чебуратора, который выскочил из кубрика своего взвода с криком:
- Какая сволочь это сделала?! Убью за другана!
Всей гурьбой ломанулись в кубрик смотреть, что сделала неизвестная сволочь.
На кровати, грустно поблескивая пластмассовыми глазами, сидел Чебурашка. Лихо заломленный на правое ухо черный берет резко контрастировал с белизной тщательно наложенной на левое ухо стерильной повязки. Лохматая лапка, также перебинтованная, бережно покоилась на широкой уютной подвязке. Из сложенных бантиком губ торчала беломорина, несомненно извлеченная из личных запасов Чебуратора...
