Конечно, торговцам делать нечего, армии — то у них отродясь не было (ау, историки), все мужики постоянно в разъезде. Воротились, и давай отстраивать свои «столпы». И жизнь продолжалась, входила в прежнюю колею, мало — помалу вырастали «столпы», заполнялись оборотным капиталом. Пока аборигены не понимали, что пора овечек стричь, «шерсть», она же «золотое руно», отросла. Тут все побывали. И Ашурбанипал, и Навуходоносор, и прочие цари аборигенов. Но и торговцы шевелили мозгами. Им начало надоедать такая «стрижка».
Во — первых, они решили, что надо проникать во властную элиту аборигенов путем сначала в форме головастых визирей, затем и матримониальных поползновений. А затем, чтобы закрепиться там наследниками на века, надо было создавать религию для аборигенов, сперва, конечно, ислам, потом и христианство, но об этом у меня в других работах.
Во — вторых, хотя это и было одновременно с первым, еврейские архитекторы ломали головы над проблемой большей безопасности не столько от нападений, которых не избежать, сколько в создании затруднений для завоевателей в поисках их оборотного капитала. Но то же самое, что не позволило первым автомобилестроителям отойти конструктивно от принципа конной повозки, то есть непобедимая традиция, не позволила им слишком удалиться от идеи своего любимого «столпа». Они рассуждали, я считаю, примерно так. Любой дурак начнет ломать индивидуальные «столпы», каковые есть в каждом доме. И «столпы» ведь не иголка, мимо не пройдешь. Но, лучше я приведу рисунок так называемого зиккурата, который — тоже, по — моему, «столп», только большой, для всего города. Так сказать, общественный «столп» (рис. 4).
Рис. 4.
Обратите внимание на то, что по элементарной логике, без учета того что написал выше, — это совершенно идиотское сооружение, а историки не дают объяснений этому идиотизму. Они только пишут, что шумеры или кто — нибудь еще, притом все это в Месопотамии, строят замкнутую первую стену (нижнюю), затем натаскивают внутрь циклопический объем земли вровень со стеной. Немного отдохнув, и не дав себе труда задуматься, зачем они это сделали, начинают возводить на натасканной земле новую стену, по периметру немного меньшую. И так несколько раз подряд, все заужая получающуюся пирамиду. Наконец, когда места на этой дурацкой горе осталось совсем мало, им приходит в голову, что как раз осталось места для «святилища божеству». И возводят его. И это единственное место, где есть внутренний свободный объем. Дурнее ничего нельзя придумать, тем более что это такой колоссальный объем работ, что ради божества его никакой дурак начинать даже не будет. Не то что заканчивать.
