Ведь он уже давно не любит ее! Денису стало это ясно, когда он увидел, как она режет ножом лист салата, поливает его йогуртом и кладет в рот. Потом промокает рот салфеткой и подносит к губам красивый бокал, наполненный минеральной водой «Перье».
Это он мог пить из бутылки — и воду, и пиво, и даже шампанское. А совершенная Эмма, то есть Эмма с совершенными манерами, считала это чрезвычайно дурным тоном. Почему?
— Что — почему? — поинтересовалась она, и Денис понял, что произнес этот вопрос вслух.
— Почему ты считала дурным тоном пить из бутылки, есть без салфетки, употреблять соус «Балтимор» вместо соуса испанского? — вырвалось у него.
— Потому что это дурной тон, — пожала она плечами и отложила вилку. Неужели он умудрился испортить ей аппетит? Ах, какое прекрасное утро!
Денис даже помог донести ей чемодан до машины, радуясь внезапному освобождению. Он уже знал, что сможет решить все свои проблемы, избавившись от одной из них — главной. Оказывается, это Эмма мешала ему спокойно работать, жить и дышать, надо же! Хотя ему ив голову не приходило, что с совершенством можно развестись!
— Ну, прощай, — он чмокнул ее в прохладную гладкую щеку. — Надеюсь, ты будешь счастлива!
— И это все? — удивилась она и даже растерялась, хотя Денис за годы их брака видел ее растерянной всего лишь два раза. Он снова порадовался за себя.
— А что еще-то? Ты не все забрала? — пошутил он. — Не бойся, твои вещи дождутся тебя в целости и сохранности!
— Ты мне ничего не скажешь на прощание?
— Но я уже сказал тебе все, что хотел, — Денис только не приплясывал на месте от радости. — Будь счастлива, Эмма! Что ты хочешь еще услышать?
— Но ты должен был спросить, куда я еду. Зачем. К кому…
— Ах, да, — Денис стукнул себя по лбу. — Я должен был ревновать, бить себя пяткой в грудь, рыдать у твоих ног и умолять тебя остаться. Да, Эмма? Так должно быть по твоему чертову немецкому плану? Ты же обожаешь составлять планы!
Она ничего не ответила, только смотрела на него во все глаза, но Денис и так знал, что именно на это она и рассчитывала. Как так может быть, чтобы он, плебей Корнилов, совершенно спокойно отпускал свою госпожу на все четыре стороны и даже не переживал, не смотрел печальными глазами и не выдергивал из пачки сигареты одну за другой дрожащими пальцами!
— Я же плебей, Эмма… Ты забыла? — ласково поинтересовался у нее Денис.
А потом помахал ей рукой и пошел прочь. А жена осталась стоять в полной растерянности у «Вольво».
