Она говорила необычайно мягко, и Денису показалось, что зря он думал о ней как о ледышке, у которой от растительной пищи притупились все инстинкты. Он был уверен, что она ему не откажет. Да и не было повода отказывать. В конце концов, все не так плохо. У него остались офис и репутация, да и сам он тоже уже не новичок в этом бизнесе. А антиквариат — он всегда будет. И Денис купит ей, может быть, не эти вещи, а похожие, и даже лучше. Это он и сказал со смехом жене. Со смехом облегчения. Потому что придирки Эмма оставляла, когда у нее не было аргументов. Значит, она просто хочет помучить его, а потом согласится, обнимет его и скажет:
«Ну, что же мне с тобой делать, Корнилов? Продавай. Только на это время я уйду из квартиры. И еще: ты мне должен будешь купить аналоги этих вещей плюс то, что я захочу, в качестве моральной компенсации и процентов».
Это бы он понял, потому что Эмма была деловой женщиной. Но она вдруг резко отказалась.
— Нет, я не хочу продавать антиквариат. Он дорог мне, я к нему привыкла.
Эти слова резанули Дениса по ушам. Он ей дорог? Она к нему привыкла?
— А как же я? — вопросил он. — Я тебе не дорог? Ко мне ты до сих пор не успела привыкнуть?
— А при чем тут ты? — пожала безупречными плечами безупречная Эмма. — Мы же говорим об антиквариате!
Против ее железной, немецкой логики он был бессилен.
— Но ведь это я покупал тебе это древнее барахло, — вскричал он, бросая на пол серебряный кувшинчик восемнадцатого века. — Деньги мои, разве ты забыла?
— Помню, — спокойно ответила она. — Но ведь ты сам сказал, что покупал это мне. Скажи, может быть, ты хочешь продать и мою одежду? Она ведь тоже куплена на твои деньги!
Она подняла кувшинчик, поставила его на место и направилась на кухню. Достала из холодильника апельсин, быстро и ловко очистила его при помощи специального ножа и стала отправлять в рот дольками.
Денис поплелся за ней на кухню. У него возникла новая идея.
— Хорошо, не хочешь продавать антиквариат, это я еще могу понять. Возможно, эти вещи действительно имеют для тебя ценность, не только в плане их стоимости, — не удержался он от подколки. — Хотя, знаешь, этот антиквариат может считаться вложением моих денег. Ведь всё свободные средства я тратил на эти твои штучки! Ну, да ладно. Но у тебя есть магазин. Значит, должны быть деньги! Я же не требовал их у тебя! Эмма, могла бы ты одолжить мне их?
— Все деньги, которые у меня есть? — уточнила она.
— Нет… Не знаю, — смешался Денис. — Откуда я знаю, сколько у тебя есть… Мне надо тысяч сто, сто пятьдесят. Мне этого хватит.
