Предположения Калла оказались верными. Они подошли к шесту, который вел наверх. Калл полез по нему и вскоре оказался в другом туннеле.
— Дневной свет! — закричал он, — Туннель выходит на поверхность!
Но наружу они вышли не сразу, натолкнувшись в проходе на целую галерею каменных статуй.
Почти у самого выхода. Идолы. Разбитые идолы.
Первой в ряду была получеловеческая фигура, грубо высеченная из гранита. Существо сидело на корточках, внизу живота у него было два половых органа, женский над мужским.
Следующие два идола изображали людей. Мужчина выделялся огромным фаллосом, а у женщины были гигантские груди, разбухший живот, узкие бедра и тоненькие ноги. Только на первых трех статуях сохранились головы. Дальше шел ряд туловищ; головы лежали на земле, рядом с ними.
По трещинам на шеях первых статуй было заметно, что головы у них приклеены. И скорее всего, это сделали демоны: люди в этом мире никогда не видели клея.
В полном молчании они шли вдоль каменных изваяний. Мимо человеческих и получеловеческих торсов, мимо торсов богов и богинь, мимо огромных каменных голов зверей — быков, львов, орлов, шакалов; мимо многоруких и многоногих демонов, мимо бородатых и безбородых голов на полу.
Четыре раза им попались забальзамированные и высушенные трупы, все они были с головами.
И наконец последней в ряду, у самого выхода, лежала человеческая голова.
Это была голова Х, совсем недавно оторванная от его трупа. Голова лежала на полу, уставившись в проем туннеля.
Федор заплакал.
— Давай без слезных сцен, — предложил Калл. — У нас есть более важные дела. Например, надо выяснить, что тут происходит.
Он прошел мимо головы и, выйдя наружу, оказался на склоне холма за городскими воротами. Кругом была разруха. Рухнувшие стены города обнажили бесконечные развалины — зияющие дыры, обломки башен, зданий, статуй. Титанические блоки, служившие фундаментом, были проломлены. Повсюду валялись искореженные статуи и цилиндры, маскирующие вентиляционные шахты; на их местах торчали трубы из белого металла.
Вся пустыня покрылась трещинами. Огромная, широкая трещина выползала из-под города и глубоко рассекала каменную пустошь насколько хватало глаз. От нее разбегались тысячи и тысячи более мелких трещин.
Внезапно, туннель, из которого они только что вышли, зашатался, и грохот землетрясения, как из титанического рупора, вырвался из него на поверхность, потрясая все вокруг. И тут же, где-то рядом, перекрывая даже этот оглушительный рокот, раздался высокий, пронзительный, как визг гиены, смех.
