Не менее сложно складывались отношения с многочисленными религиозными общинами города, где традиционно работали талмудистские учебные заведения с большим количеством учащихся. Попытки привлечь их к активной обороне кончились ничем. Большой совет раввинов дал только согласие, что четыре дня в неделю после занятий учащихся можно привлекать «на хозработы», а три дня в неделю они «будут молиться, чтобы Господь даровал нам победу».
В конечном итоге Шалтиель, чувствуя, что все новые подкрепления отныне будут направляться на северный фронт против Эль-Каукджи, изложил свое видение следующим образом (в письме Бен-Гуриону), хотя он и знал, что это все противоречит данным ему ранее инструкциям: «…требуется эвакуировать все киббуцы к западу и к югу от города, и даже Еврейский квартал в Старой крепости… Их дальнейшая оборона будет только истощать наш невеликий потенциал… К первой неделе мая, по нашим оценкам, соотношение арабских сил к нашим составит 5 к 1. Эвакуация критически необходима, несмотря на все политические соображения, так как они не сравнимы с нашими военными императивами, от которых в конце концов зависит общее выживание всех».
В этот же период Шалтиель с подчиненными вплотную занимался другим немаловажным вопросом: взятием под свой контроль оставляемых британских военных объектов. Главным из них был «Бевинград», названный по имени английского министра иностранных дел. Это был большой укрепленный лагерь, прямо на границе между еврейской и арабскими зонами. Там за несколькими рядами колючей проволоки находились главный штаб, центр связи, полицейский участок, суд с камерами для содержания задержанных, многочисленные казармы, столовые, склады, госпиталь, огромное здание Нотр Дам де Франс (о нем чуть позже).
Тот, кто в перспективе овладевал «Бевинградом», получал неоспоримые преимущества в городе. Но были и другие весьма интересные объекты, в частности интернат «Шнеллер», который англичане решили эвакуировать досрочно. И вновь сработала разведка «Хаганы», причем за информацию о дне и часе вывода солдат их командиру была обещана «премия». Договорились, что его устроит сумма в 2000 долларов. Однажды мартовским вечером британский майор позвонил на данный ему номер: «Мы уходим. Будьте завтра к 10 часам у входа… с деньгами».
Как и было условлено, встретились в десять. Получив связку ключей, два еврея-посредника не постеснялись провести «инвентаризацию» помещений и только тогда передали ему конверт с деньгами. «Желаю успехов», — коротко бросил им на прощание майор.
