Гриб Хом поднял ручками с глаз липкую пленку:
— Аюшки, аюшки?..
Еще один подземный житель — зырь Вамко, помощник карлика — замотал лохматой башкою, тихо свистнул горлом:
— Тише, тише! Почто же вы кричите, шумите? Разве вы твари? Волки, медведи?!
Он поднял вверх четырехпалую лапку с розовой ладонью, глянул на хозяина. Но Отетя сидел, сгорбившись, и споро работал челюстями. Корешок был очень вкусный. Это Маля принесла, красавица! Карлик сопнул, обнял голову лисы.
— Мясцо, мясцо-о…
Снаружи послышались возня, пыхтенье; открылся лаз, из него вывалилась бабка Авдотья, совершающая облет подконтрольных территорий. Отшвырнула метлу, — присела, зафыркала, занюхалась:
— А, а! Што, што?! Русьским духом пахнет, товаришшы!..
— Аюшки? — отозвался ей Хом. — Люди, люди наверху? Ай, беда, съедят…
Отетя оттолкнул мягкую огневку. Он вернулся недавно с весенних радений, устраиваемых ежегодно карликами в Заповедном лесу, — и не испытывал покуда особенных сексуальных влечений.
— Люди были, — сказал он. — Костер жгли, уху варили.
— А эту-то тварь пошто на них не пустили? — Авдотья кинула в змею камушек. Ука подняла плоскую башку, поерзала язычком, сделала выпад в сторону старухи.
— Ш-ш-шь… З-задушу-у, иди, иди, обниму-у…
— Подь к чемору… Гляди, Отетька… штобы ладом…
Затопал орел, заклекотал, разевая окровавленный клюв.
— А ты, казак? Вот дак вояка. Живыми отпустил!
— Ково?
— Дак этих… Оне ведь, поди-ко, за сундуком набегали!
— Кто знает! — угрюмо сказал Назар.
— Я знаю, знаю! — словно добавочные гнилушки, высветились желтые глаза зыря. — Оне о кладе, о кладе говорили! Беда, беда…
Стало тихо. Вдруг некая фигура очертаниями проступила на стене подземного обиталища, и сиплый слабый голос воззвал:
— Наза-ар! Назарко-о!..
— Й-эссь, вашбродь!
Но голос вдруг хрюкнул, сбился, завыборматывал полувнятно:
— M'apportez vous de tristes nouvelle? Пс-стт… L'ennemi est-il en ville? Je vous aime! Ne mе tourmentеz раs… Quе diаblе!.. Nаdinе, Nаdinе… Ах, Боже, каналья, негодница… Mаis il fаit quе са finissе… Vivе l'Russе l'еmреrеur! Толкуй, толкуй, с-собака!.. Еllе а еtе аlitее lа раuvrе еnfаnt… Jе suis un hоmmе fini… Назар, Назарка-а!.. а vоs рlасеs![3]
— Йе-эссь, вашбродь!!..
— Где ты, мой дру-уг?! — облик потеряевского барина стал размываться, и провыл уже откуда-то издалека:
— Шашки подвы-ысь!.. Vivе! Vi-ivе!..
— Так точно-с, батюшка барин! Сделае-ем!!..
