Услыхав такие речи, Антон Борисович Афигнатов очень удивился с попросил Сингха их объяснить. Они шли по летним садикам возле домов, и индиец разъяснял алчущему цирковому музыканту суть йоги. Муни то тащилась за ними, то шуршала в акациях, когда они присаживались на скамейки, то гонялась за полуночными котами. К утру наш Афигнатов был уже близок к состоянию шротаапатти, вступления в поток, или становления на стезю духовного совершенствования, ведущего к выходу из сонсарического бытия. Так начался его путь в Йогу.
Новое учение Антон Борисович постигал серьезно, страстно и методично; сразу выяснилось, что в городе, кроме него, есть еще несколько йогов-одиночек, — вскоре они объединились под его руководством, дабы совместно постигать пленительную дхарму. Индиец-заклинатель вскоре после знакомства исчез как-то незаметно, — да он и не нужен был теперь Афигнатову. Прежний его жизненный аскетизм, соединенный с жаждою духовного совершенствования, полностью укладывался в систему требований, предъявляемых йогой. И к тому времени, когда с индийцем случился достопамятный скандал, Антону Борисовичу уже не было дела ни до индийцев, ни до скандалов: он постигал. А несчастье с Гангой произошло крупное, всколыхнувшее не только цирк. Дело в том, что от него ушла Муни. Непонятно — почему, по каким причинам. На заклинателя исчезновение любимицы произвело впечатление ужасное: он выл, катался по земле, со страшными криками бегал по улицам, разматывая и заматывая чалму на голове. А в разгар поисков, когда уже все органы, вплоть до рыбоохраны, были подключены к поискам пропавшей питонки, вдруг сам исчез: внезапно и прочно. Его поискали; затем, видно, куда-то пришли какие-то сведения, розыски притихли. В цирке — посудили, закопали тихонько скончавшихся от голода и тоски в темном кувшине кобр, — и все, как прежде, покатилось по своим кругам.
Но это, повторяем, шло уже мимо Антона Борисовиича. Шествуя железной поступью по ступеням совершенствования, он уже заслужил в своем узком кругу высокое и почетное звание: Гуру, Учитель. Легко ли это было! Физический аскетизм, внутреннее самосозерцание и контроль, поездки в глубокие пещеры с целью достижения состояния самадхи; во внешней жизни — развитие четырех безмерных качеств: безмерной дружественности, безмерного милосердия, безмерной радостности, безмерной отстраненности. Легко ли! И шли, шли люди. Кто исчезал, кто задерживался. Кто надолго, кто ненадолго. Но постепенно круг сподвижников сужался и определялся. Проводимая согласно Учению правильная жизнь, правильные сосредоточенные размышления дали хороший результат и в иных сферах деятельности: как-то пошли две трудно дававшиеся статейки, подоспела серия удачных, подтверждающих диссертационную мысль вскрытий; и сама диссертация пухла, близилась к завершающей перепечатке. Оркестр получил почетный вымпел Росцирка. И за это хвалили: не только приватно, но и с трибун, с газетных полос. Кто скажет, что неприятно их слушать, такие похвалы! Жизнь, в-общем, была полна, и Афигнатов был ею почти доволен. Почти доволен. Ибо иногда он все-таки плохо спал, и бывали моменты, когда не только никакая йогова медитация, а и размышления о благоприятных вузовских и цирковых делах не ввергали в желанный сон. Вспоминалось, как в детстве потряс и напугал его внезапно упавший в припадок сидевший рядом в трамвае эпилептик; как в студенчестве с девушкой, на которой потом женился, ездил на электричке к дальнему крошечному полустанку, а потом в лесу перед костром всю ночь просидели обнявшись; или как потрясла его репродукция с картины совсем неизвестного художника: некто в сюртуке песочного цвета сидел в неглубоком кресле перед столиком с изящной статуэткой, и вид имел при этом очень грустный. Репродукция висела в его комнате, пока жена, уходя, не забрала ее. И ведь так просил оставить! Нет, взяла. И так порою пусто без нее, просто безнадега.
