В 1925 году ввел в заблуждение правительство, которое ему разрешило поехать в Палестину, якобы для выяснения вопроса получения земель для нуждающихся грузинских евреев:
В Палестине, возобновив свои преступные связи с руководителями мирового сионизма, с их помощью добился получения сотен сертификатов.
Обманув правительство, ему удалось частично реализовать полученные сертификаты, и в том же году он организовал эмиграцию в Палестину десятков семей грузинских евреев.
Но дальнейшая его преступная деятельность в этом направлении была пресечена благодаря бдительности органов государственной безопасности.
Продолжая свою подпольную, к/революционную деятельность, вместе со своим сыном Г. Баазовым вступил в преступную связь с представителем сионистской организации в Москве "Арго Джойнт" И. Розиным, которому передавал шпионские сведения.
Был активным членом центрального комитета Московской подпольной антисоветской сионистской организации вплоть до ликвидации этого преступного очага и ареста его членов, врагов народа: Кугеля, Каминского, Бернштейна и других.
Вел среди евреев агитацию против советской власти и вербовал в подпольную антисоветскую организацию молодежь из числа русских и грузинских евреев.
Так он завербовал обвиняемых по данному делу Р. Элигулашвили и Г. Чачашвили.
Рамендик, Гольдберг и Пайкин обвинялись в том, что будучи настроены враждебно к советской власти, вступили в подпольную организацию, возглавляемую Д. Баазовым, и вели антисоветскую пропаганду, направленную против советской национальной политики.
Р. Элигулашвили и Г. Чачашвили – в том, что они были завербованы Д. Баазовым в сионистскую подпольную организацию и занимались антисоветской агитацией, направленной против национальной политики советской власти.
X. Баазов – в том, что, будучи сыном и братом врагов народа и агентов империалистических стран, еще в начале двадцатых годов вступил в основанную его братом Г. Баазовым подпольную антисоветскую организацию молодых сионистов – "Цейре Цион".
По делу не вызывался ни один свидетель. К делу не были приобщены никакие вещественные доказательства. Не было ни одного документа, хотя бы косвенно в какой-то мере подтверждающего это обвинение.
Тома следственного материала состояли из бесчисленных протоколов допроса обвиняемых, в основном Д. Баазова, который по каждому эпизоду обвинения был допрошен по 10-15 раз. Эти протоколы начинались неизменным предложением рассказать подробно о "своей фашистской и контрреволюционной деятельности". В деле было огромное количество протоколов очных ставок между ним и остальными обвиняемыми. Все эти материалы отражали старание следствия выяснить, когда и где были между ними встречи и в каких выражениях велась между ними "антисоветская беседа" по "еврейскому вопросу".
