Граф посмотрел на него.
— Да, вы правы. Почему мне себя одного спрашивать?
— Потому что вы можете знать ответ.
— Это намек?
— Могу высказаться прямо. Если уж кто-то и проболтался, то это, скорее всего, вы. Вы слишком много пьете, граф. А люди, которые слишком много пьют, обычно и слишком много болтают.
— Ну, это уже слишком. Вы обвиняете меня, не имея никаких доказательств.
Д'Омон вмешался, чтобы остановить ссору.
— Господа, мы пытаемся выяснить причину неудачи, но не так важно, отчего она произошла, если мы все равно ничего не в силах изменить. Мне кажется, разумнее будет держаться вместе, чтобы исправить положение и обдумать новые пути для достижения нашей цели.
— Своевременное напоминание, господин герцог, — одобрил его де Мем. Вильруа спросил:
— Что вы имеете ввиду?
— Я считаю, что дикие планы Ла приведут Францию к гибели.
— Мы обнаружили это несколько раньше, — презрительно усмехнулся де Ноай. — Еще до того, как задумали наш план.
— Трудненько будет с ним справиться, — проворчал Вильруа, — счастье игрока, похоже, от него не отвернулось.
— Удача рано или поздно изменит ему, — сказал д'Омон. — Хуже другое — за него горой стоит регент.
— Герцог говорит правду, — сказал Орн, с горечью вспомнив отношение регента к нему самому.
Ноай недовольно произнес:
— Если мы будем говорить друг другу только очевидные вещи, то ничего не изменится.
— Ничего не изменится до тех пор, пока его поддерживает регент, — сказал д'Омон. — Это, конечно, тоже очевидная вещь. Но она указывает нам, что следует предпринять.
— И что же, — дрожащим голосом спросил Вильруа, — по-вашему, следует предпринять?
Остальные молча смотрели округлившимися глазами на д'Омона. Он улыбнулся, растянув тонкие губы:
— Я вижу, вы понимаете, что пока регент находится там, где он есть, господин Ла будет сидеть у нас на шее.
Ноай посуровел.
— И что вы предлагаете? Убрать регента?
Д'Омон натянуто засмеялся.
— Ничего я не предлагаю. Я просто обрисовываю ситуацию.
Ноай встал.
— Эти ваши слова по сути являются предложением совершить государственную измену.
Д'Омон снова засмеялся.
— Не являются. Вы не так меня поняли. Но раз уж вы упомянули измену, то можно указать на то, что еще большей изменой будет измена Франции. Мы ведь согласны с мнением, что этот авантюрист хочет разрушить нашу страну, а сами остаемся пассивными. Повторяю, я просто называю вещи своими именами и ни к чему не призываю.
Ноай быстро возразил ему, опережая остальных:
— Ваше мнение, господин герцог, уже является призывом к измене. Говорить дальше означает просто потерю времени. Думаю, никто не поддерживает господина д'Омона в том, что он сейчас высказал.
