Ноай недовольно пожал плечами.
— Ваша светлость, — прошепелявил де Мем. — Мы будем рассчитывать не только на это. Если при проверке ничего не будет обнаружено, то мы проверим финансовые взаимоотношения между банком и казной. Я думаю, не трудно будет доказать, что последний финансовый указ Его Высочества является незаконным,» поскольку он передает частному банку функции государственного'учреждения.
— Незаконным, вы думаете? — скептически переспросил де Кудре.
Де Мем ответил официальным тоном:
— Этот указ является отходом от сложившейся практики. Даже если против него и не имеется закона, то нет и закона, санкционирующего его.
— А законы вообще ничего не могут санкционировать, — проворчал де Кудре, — законы могут только запрещать. Как юрист, господин председатель должен был бы знать это. Я пока вижу, что, толкуя законы по своему усмотрению, вы, конечно, можете обвинять Ла в чем угодно, но захочет ли генеральный прокурор потом повторить эти обвинения, вот в чем вопрос.
Быстрый ответ де Мема показал, что он хорошо обдумал свой план:
— Генеральный прокурор нам и не понадобится. Его функции исполнят члены комиссии. Они имеют право отменить указ, объявив его незаконным, и, кстати, властью Его покойного Величества они смогут объявить запретной для любого иностранца или гугенота деятельность в области государственных финансов, а таким образом открыть уже совершенное преступление. Чтобы регент оказался не затронут, окажется необходимым найти ему заместителя.
Самодовольная усмешка раздвинула губы председателя.
— Под этим предлогом можно объявить Ла виновным если и не в прямых злоупотреблениях, то в любом случае в намеренном склонении регента к принятию незаконных решений.
Ноай покачал головой.
— Вряд ли Его Высочество позволит тронуть Ла.
— Конечно, — пробормотал Орн.
И вновь на лице председателя появилась елейная улыбка, и он продемонстрировал, насколько дальновиден был его план.
— Его Высочество может узнать о принятых нами мерах слишком поздно. Парламентская комиссия будет действовать в тайне, также в тайне и парламент подготовит свой вердикт. И когда Ла возьмут во дворец, он там и останется. Его можно будет пытать, приговорить и повесить прямо в подвалах дворца.
У Орна перехватило дух. Ноай сидел пораженный. Кудре сардонически улыбался. Герцог заговорил сухим тоном:
— Таковы крайние меры.
— И эффективные, — захихикал Орн, залившийся румянцем от злобной радости. — Ничто другое и не годится. Только поставить Его Высочество перед свершившимся фактом.
