Девушке снился кошмар. Во сне определённо случилось что-то ужасное. Лин силилась вспомнить, что же это, но не могла. На этот раз у неё не оставалось никаких сомнений, что тёмный дар ведьмы предупреждает её об опасности. Она обязательно должна вспомнить!
Лин сжала руками виски и закрыла глаза. Ну, пожалуйста, вспомни, это очень важно! Однако в голове по-прежнему был один сумбур и всепоглощающее чувство страха. Что-то ужасное, что случилось во сне, произойдёт и наяву, причём очень скоро. А она не может вспомнить что! Ну, какая из неё ведьма? И почему у бабушки так легко получается запоминать свои сны?
Она так и не вспомнила, как ни старалась. Страх, поселившийся где-то под сердцем, не желал отступать. А ещё Лин почувствовала безотчётное желание увидеть Альберта. Она спустила босые ноги с кровати и зашлёпала в комнату, которую он делил вместе с Арнольдом.
В квартире было тихо, и Лин заключила, что все спят, кроме бабушки, которая пила на кухне чай. Лин заглянула туда, но разговаривать с бабушкой почему-то не хотелось, поэтому она бесшумно удалилась.
Комната Альберта и Арнольда была не заперта. Лин включила свет и огляделась по сторонам. На полу стояли два гроба, дико смотревшись посреди самых обыденных вещей. Лин сразу узнала, какой из них принадлежит Альберту: здоровенный гроб, чёрный и лакированный. Она подошла к нему и неуверенно постучала по крышке.
Ответа не последовало. Лин постучала сильнее и, когда и на этот раз никто не ответил, попыталась поднять крышку сама. Но у неё ничего не получилось, словно крышка была прибита к гробу гвоздями. В другой раз она бы постеснялась будить его и просто развернулась бы и ушла. Но сейчас Лин трясло от безотчётного страха, и потребность увидеть Альберта стала почти физической. Она изо всех сил забарабанила по крышке.
Внутри гроба раздался щелчок, словно кто-то открыл замок. А затем крышка стала медленно подниматься.
— Какого чёрта… — сердито начал сонный Альберт, но, увидев лицо Лин, осёкся. — Что случилось?
— Мне страшно, — прошептала Лин, садясь на пол рядом с гробом. Бровь Альберта тут же взметнулась вверх удивлённо и насмешливо.
— Страшно? — переспросил он.
— Мне приснился кошмар, — смутилась Лин, понимая, как глупо это должно звучать. Но Альберт не стал над ней смеяться.
— И что же тебе приснилось, ребёнок? — мягко спросил он.
— Не помню.
Альберт протянул руку, запуская пальцы в её волосы. От этого прикосновения по коже Лин во сне стороны побежали мурашки, и она вдруг вспомнила, как мама в детстве гладила её по голове. Прикосновения Альберта были наполнены почти материнской нежностью, и страх внезапно улёгся, хотя и не исчез окончательно.
