Книгой, изменившей его нерешительную натуру, был роман «Абафи», или «Сын Абы», одного известного венгерского писателя. Эта книга «как-то пробудила мою дремавшую силу воли, и я начал применять самоконтроль в жизни». Свой последующий успех изобретателя Тесла целиком приписывает той строгой дисциплинированности, которой ему удалось достичь [6].
С самого рождения ему предназначалось стать священнослужителем. И хотя он жаждал стать инженером, его отец был непреклонен. Чтобы подготовить сына, преподобный Тесла разработал для него ежедневный распорядок: «Он состоял из разного вида упражнений: отгадывания мыслей других, выявление недостатков некоторой формы или выражения, повторения длинных предложений или проведения подсчетов в уме. Эти ежедневные упражнения были направлены на то, чтобы развить память и разум, но особенно критический здравый смысл, что, без сомнения, было очень полезно» [7].
О своей матери он писал, что «она была первосортным изобретателем, и я верю, могла бы достичь многого, если бы не была так далека от современной жизни с ее многочисленными возможностями. Она изобретала и конструировала всевозможные инструменты и приспособления из ниток, которые сама пряла, она плела прекрасные узоры. Она сажала семена и выращивала растения, а потом сама отделяла волокна для пряжи. Она работала неутомимо, с рассвета до поздней ночи, и даже одежда и мебель в доме были делом ее рук» [8].
Удивительный Даниэль до самой своей преждевременной смерти был подвержен видению ярких вспышек света, которые в моменты возбуждения вторгались в его обычное видение. Эти же явления беспокоили Николу Теслу с детства и на протяжении большей части его жизни.
Спустя годы он описывал эти явления: «Особое несчастье доставляло появление образов, нередко сопровождавшихся сильными вспышками света, которые искажали видение реальных объектов и вмешивались в мои мысли и действия. Это были изображения предметов и сцены, которые я действительно видел. Они никогда не были продуктом моего воображения. Стоило обратиться ко мне с каким-то словом, как тут же образ вещи, которую это слово обозначало, очень живо вставал передо мной. И иногда я не был способен даже различить, было ли вещественным то, что я видел. Это вызывало у меня огромный дискомфорт и тревогу. Никто из изучавших психиатрию или физиологию, с кем я консультировался, не смог удовлетворительно объяснить мне это явление...» [9]
Он высказал теоретическое предположение, что образы могли происходить из рефлекторного действия мозга на сетчатку глаза при сильном возбуждении. Но это не были галлюцинации. В ночном покое живые картины похорон, которые он видел, или другие беспокоящие сцены разворачивались
