Как только Пиц переступила порог, она поняла, что ее со всех сторон окружают в великом множестве старые добрые денежки. За фасадом особняка, выполненном в стиле прошлого века, располагался египетский храм, о котором мог бы мечтать Сесил Б. Де Милль[31], а может быть, такой храм мог бы привидеться ему в страшном сне. Весь первый этаж и большая часть второго были заняты рядом колонн, увенчанных капителями в форме цветков лотоса. Колонны были раскрашены синей, зеленой, красной и золотой красками. От бывшего вестибюля путь между колоннами пролегал в направлении бывшей гостиной, которая теперь являла собой святилище. Гэри вел Пиц в глубь храма. Она миновала два ряда изображений двенадцати различных божеств. Тот с головой ибиса смотрел сверху вниз на шакалоголового Анубиса. Сет, убийца Осириса, злобно скалясь, взирал на Гора, отомстившего за смерть отца. Птах и Амон, Осирис и Изида, коброголовая богиня Рененутет и богиня Хатор с коровьими рогами, и еще, и еще боги и богини. И все они, как казалось Пиц, пристально следили за ней, покуда она шла по храму.
Рей Ра ожидал ее в конце церемониального пути. Он стоял перед ярко разрисованным занавесом с изображением Осириса в подземном царстве, где он восседал на троне и судил мертвых. Глава чикагской группы был одет в такой же льняной балахон, как тот, в котором Гэри встретил Пиц в аэропорту, — только у Рея Ра полотно было расшито алыми и золотыми нитками. Если у него на голове и был парик, он не был виден под полосатым фараонским головным убором, увенчанным изображениями кобры и грифа. Усыпанный драгоценными камнями золотой нагрудник, закрывавший грудь и плечи Рея Ра, был настолько тяжел, что Пиц просто изумилась — как он на ногах-то держался. Вообще же Рей Ра с виду напоминал бывшую звезду школьной баскетбольной сборной: натянутые струнами сухожилия, длинные кости и почти полное отсутствие мышц.
— Приветствую тебя, о Пиц, шествующая в красе своей! — возвестил Рей Ра нараспев, стоя на верхней ступени небольшого мраморного возвышения перед занавесом. Он поднял правую руку, в которой сжимал сине-серебристый цеп, а в левой он вместо традиционного фараонского пастушьего посоха держал сверкающий анкх.[32] Рей Ра то и дело перехватывал анкх то повыше, то пониже, словно не был уверен в том, как лучше держать этот символ, чтобы произвести наибольшее впечатление. — Верь, твой приход приятен нам. Когда мы встаем и когда мы ложимся, мы просим тебя о...
