– На фига тебе это надо? – спросил я напрямую. Самой большой сложностью было отыскать в арамейском слово «фиг», поэтому я сказал что-то вроде «какого инжира». Но, так или иначе, он меня понял.
– Да вот люблю всех людей, – объяснил он. – Решил умереть за них.
– Слушай, слушай, – тревожно залепетал я. – Ведь есть же и другие методы показать свою любовь. Ну, не знаю... подари всем цветы, что ли... раздай по чарке вина... девушек закажи для танцев... Знаешь, как тебя полюбят?
Он усмехнулся и погладил толстую кору старой оливы.
– Скажи мне, Сатана, – взглянул он на меня, – а за что бы ты умер?
– Это предложение? – сухо осведомился я.
– Ни в коей мере, – успокоил он. – Нам с тобой еще на финальную битву выходить. Есть ли на свете нечто такое, за что ты бы позволил прибить себя к пентаграмме?
Я не люблю его манеру вести разговор: он обожает озадачивать собеседника. Сильный минус.
– Что за манера отвечать вопросом на вопрос? – разозлился я. – Кровь мамы в тебе превалирует? Хорошо, я не скрою. Умирать за людей я бы не стал. Это худшие из твоих творений. Создав мир, лучше бы ты населил его хорьками. А что? Бороться за души хорьков даже откровенно интереснее. Хотя вот за вселенское зло я бы умер. Но так как вселенское зло и заключается во мне, то причина для самопожертвования отпадает. Твои пиарщики изображают меня трусом, однако это ложь. Ты видишь в Раю только согнутые спины, и только я один не испугался бросить тебе вызов.
Он снова усмехнулся. Мне стало не по себе.
– Чему ты радуешься? – раздраженно спросил я его.
– Тому, что ты действительно Дьявол, – веселился он. – Тебе незнакомы простейшие вещи вроде любви, ты попросту не можешь ничего подобного испытать. Вернее, ты считаешь, что любовь – это пара блондинок с тобой в джакузи.
– Ах, значит, так?! – взбеленился я. – Очень многие вместе со мной скажут, что блондинки в джакузи и есть прямое олицетворение любви: все подростки, да и мужики в возрасте, будут на моей стороне. Ты-то знаешь сам, к чему приведет твоя любовь? Давай я открою тебе глаза. Да, Пасху будут везде очень круто отмечать. И твои изображения лепить на каждом фонарном столбе – тогда изобретут фонарные столбы. Но, скажем, в России почти никто не поймет, что Великий пост заканчивается после церковной службы, – все начнут чокаться яйцами сразу после полуночи и пить водку в честь твоего воскрешения. Устроят опрос, и народ поведает – то, что ты воскрес, у них ассоциируется сугубо с покраской яиц. В Иерусалим придут крестоносцы, прикрываясь твоим ликом, сожгут дома к моей матери и поклянутся, что делают это ради тебя! Ты изгнал торговцев из храма, а потом тут же возникнет храм, вокруг стен которого налепят столько магазинов с торговцами сувенирами, что тебе их даже за двадцать лет не изгнать! И ради таких людей ты умираешь? Я тебя поздравляю, старик!
