— Ты это о чем? — ошарашенно произнесла Аринка.
— О нем, — Константин ткнул пальцем куда-то за наши спины. Я резко обернулась, едва не вскрикнув от удивления. На пороге гримерки стоял Егор. Голубые глаза были неправдоподобно темными, напоминая грозовое небо. Кожа выглядела настолько бледной, словно парня тщательно обсыпали мукой. Длинные пальцы сделались еще длиннее, приобретя когти. Волосы стали дыбом. И лишь вокруг фигуры закручивалась полупрозрачная дымка, чуть светящаяся золотом и топазами. Я почувствовала, как начинают подкашиваться ноги. Воздух заискрился, когда позади меня встал Берестов. От прежнего Костика в нем не осталось ничего, кроме рубашки и штанов. Напряженное лицо выглядело величественно, глаза превратились в осколки чуть тронутого зеленью льда. И если от тонкого туманного кокона Сорела хотелось сейчас же писать о чем-то грустном, то рядом с Берестовым я почувствовала просто внеземную радость и легкость. В следующее мгновение меня сбило с ног, так, что я оказалось на полу. Я смотрела на ребят, абсолютно не понимая, что происходит, но продолжая отходить подальше. Несколько секунд оба противника рассматривали друг друга, будто впервые видели. Но не успел Берестов сделать последнего шага, как между ними встала Аринка, разводя руки в стороны:
— Прекратите немедленно! Потом будете выяснять отношения, — как ни странно, парни только пожали на это плечами и сразу обмякли, — Берестов, иди к зрителям и выступай. Они тебя, между прочим, уже десять минут ждут. Так что если ты этого не сделаешь, ручаться за твое здоровье я не смогу. А тебе я очень советую покинуть нас как можно быстрее и в ближайшие лет сто стараться не попадаться нам на глаза.
Берестов хмыкнул, проскальзывая за дверь. Егор только закатил глаза и произнес:
— Как скажешь.
— Стой, — с трудом произнесла я. Ноги не слушались, перед глазами все плыло. Подружка, заметив всю плачевность положения, бросилась ко мне. Но первым рядом со мной оказался Сорел. Едва он вцепился мне в руку и опустил мое бренное тело на колченогий стул, как я заорала:
— Не трогай меня! — по лицу текли соленые слезы. Я хотела их стереть, но еще громче заревела, начиная сотрясаться от рыданий. Егор незамедлительно сунул мне бутылку минералки. Дрожащими руками я попыталась удержать ее ровно, едва не расплескав на пол. Первый же глоток жидкости пошел не в то горло. Закашлявшись, я вздохнула, но все же смогла собрать мысли в кучу и глухо спросить:
