— Я чувствую, но слабо. На этой земле запахи быстро уходят. Вон там стояла изба! А здесь… был сундук вашей Матушки.
— Ее вещи? Ты что-нибудь чувствуешь?
— Только то, что они были. И лежали здесь. Могли бы быть. Их перекладывали…
— Ага! — вскрикнула обрадовано Ее Величество, прищурившись. — Значит, они их забрали?!
— Возможно… Да, забрали… Или никуда не уносили. Но о ком вы говорите? Я чувствую только одного человека.
— Одного? Совсем одного? — лицо Ее Величества мгновенно стало настороженным.
— О, да, Ваше Величество, одного! — подтвердил второй оборотень, нюхая воздух. — Это… женщина…
— Она не могла это сделать одна! — вскрикнула Ее Величество, будто обвиняя оборотней. — Ищи! — твердо приказала она. — Должен быть след вампиров, или оборотней, или кого-то еще!
— Никаких! — ответил старший оборотень, слегка растерявшись.
Ее Величество воззрилась на оборотня. Неподдельное удивление и неверие читалось в широко открытых глазах.
— Ты хочешь сказать, — вымолвила она тихим голосом, в котором появился страх, — что тварь убила мою мать, вытащила груды покойников, вещи моей матери… сундуки… в мерзлой земле накопала ям… освободила избы… расправилась с тремя тысячами оборотней?!
Оборотень припал к земле, пополз, обнюхивая каждый камушек, каждую выемку, каждый сантиметр земли.
Через долгих двадцать минут он повернулся к Ее Величеству:
— Здесь только ее запах. Если кто-то был, то он умеет прятать себя. Но она была здесь долго, месяц…или около того… Запах проник глубоко. След остается не только снаружи, он въедается внутрь, и каждый оставляет такие следы. Их нет! Тот, кто это сделал, не касался земли.
— Выведи меня отсюда, — приказала Ее Величество. Вид ее выражал отвращение и презрение ко всему этому месту.
Оборотень легко поднял ее на руки и, петляя между могильными холмиками в обход поросших зеленью мест, вынес ее за пределы проклятой земли.
— Откажитесь, Ваше Величество, от мщения! — попросил оборотень неуверенно. — Я чувствую враждебность…
— Не смей мне указывать, ты, жалкий пес! — прорычала Ее Величество, как раненный зверь. — Здесь убивали мою мать!
Она, наконец, смогла сорвать гнев. И стоило дать ему волю, она почувствовала беспомощность — мать не вернешь. Из глаз покатились крупные слезы.
— Ваше Величество, прошу вас… не надо, — растерялся оборотень. — Мы все сделаем, что вы приказали, даже если это будет стоить мне и моим товарищам жизни…
Он сел, и завыл, призывая стаю, которая следовала за Ее Величеством с того места, где она их собрала. Из-за деревьев показались два десятка оборотней, которые молча покинули их, скрываясь в направлении поляны.
