Решив атаковать со стороны солнца, я перевел дракона в пологое снижение. На высоте пятисот метров я включил сирену и открыл огонь. Мы делали заход за заходом и выпускали по цели серии из двух трех файерболов. Рев дракона, доносившийся с небес, полностью парализовал противника и лишил его воли к сопротивлению. После четвертого захода, лагерь имперцев перестал существовать, залитый морем огня. Неожиданно, в огненном аду, бушевавшем под нами, грохнул взрыв боекомплекта одного из имперских метателей. Это событие стало намеком на то, что нельзя зарываться, поэтому я набрал высоту и повел дракона в сторону озера, где должны были стоять на якоре галеры халифа.
Саадин во время боя совсем съехал с катушек, он орал как сумасшедший ругался, словно пьяный матрос, плевался как верблюд и посылал проклятия горящим в огне имперцам. Через полчаса под нами заблестела голубая гладь Атлаского озера, и мы увидели эскадру галер стоящую на якоре у рыбацкой деревушки, в которую меня уже забрасывала судьба. Халиф умолял меня снизиться над флагманской галерой и пролететь вдоль ее борта. Эйфория от успехов взяла верх над разумом, и я выполнил просьбу Саадина.
Мое знание арбского языка находилось на уровне обмена жестами, поэтому я не понял, что орал своим подданным халиф, но его жесты рукой, поперек горла перевода не требовали. По-моему матросы на галере узнали своего повелителя, и на палубе начался ожесточенный бой. Нам тоже досталось на орехи, когда с кормовой надстройки корабля вылетел рой стрел, две из которых пробили обшивку крыла. Я в испуге набрал высоту, но на наше счастье стрелы оказались простыми и не несли магической начинки. Саадин снова начал умалять меня снизиться и пролететь вдоль борта галеры, но я красочно объяснил зарвавшемуся халифу, что об этом думаю и направил дельтаплан в сторону переправы на Нигере.
Когда мы заходили на посадку, на переправе вовсю шел бой между воинами халифа и баркудом Лаэра. К счастью гвельф не сжег все столпившееся на противоположном берегу воинство, а только разнес в щепки плот с десятком отморозков решивших переправиться. Я разогнал ассасинов ревом сирены и посадил дельтаплан на воду реки. Мы причалили к берегу, после чего я пулей выскочил из кабины и бросился к гвельфу за разъяснениями. Лаэр в двух славах рассказал мне, что полчаса назад из лагеря ассасинов вывалила возбужденная толпа с бородатым стариканом во главе, который что-то орал как бешеный. Потом на наш берег переплыл парламентер, который потребовал вернуть, назад похищенного Иблисом Саадина, а затем в ход пошли стрелы, и началась переправа. Лаэру сделал предупредительный выстрел вдоль реки, но это ассасинов не остановило и пришлось стрелять на поражение.
