Лепетко понял свою ошибку. Главным по пыткам у них был этот!
- Моя фамилия Железяко, - представился плешивенький, - Полковник госбезопасности Железяко. 'О' на конце, да!..
Голосом полковник говорил хрипловатым и надтреснутым. И вообще весь его облик слабо вязался с образом бойца невидимого фронта. Наверное, для того, чтобы сбивать с толку бойцов с другой стороны невидимого фронта.
- Сейчас, - продолжил полковник, - В это нелегкое время, наша первейшая задача сохранить контроль над стратегическими ресурсами родины! Не допустить их утечки за рубеж, а также сосредоточения в руках узкого круга лиц. Вы ведь понимаете о чем идет речь?
Лепетко кивнул, совершенно ничего не понимая, и потянулся к графину:
- Можно мне водички?..
- Исходя из представленного нашими учеными заключения, трудно переоценить целебные свойства ваших... вашей... - полковник пощелкал пальцами и в затруднении посмотрел на Козявкина.
- Эякулята! - подсказал профессор.
- Вот, его!.. Поэтому мы предлагаем вам на добровольной, - подчеркнул полковник, - основе, проявив гражданскую сознательность, направить работу своего, так сказать, месторождения на поддержание обороноспособности страны. У вас как, вообще, с этим дела обстоят?
- С обороноспособностью? - переспросил Лепетко.
- С месторождением.
- Ну, э-э, регулярно!..
- Вот и славно! Так что скажете?
Лепетко сглотнул. Из сказанного выше он понял одно, сажать его пока не собирались.
- Можно мне еще водички?..
- Я вас с решением не тороплю, - полковник собрал пухлые пальцы пирамидкой, - Не давлю. Так что, подумайте!
- Я что, могу идти? - робко спросил Лепетко.
- Конечно! - Железяко вызвал дежурного офицера, - Ступайте!.. Пока...
Дверь за Лепетко закрылась. Полковник пожевал губами:
- М-да!.. В былые времена и разговаривать бы не стали... Не угодно ли?.. Не желаете ли?.. Тьфу!.. Вставили бы два электрода в жопу и сливал бы по разнарядке, как миленький!.. - полковник вздохнул, - Нельзя, блин!.. Демократия!..
3. КОЛЕННО-ЛОКТЕВУЮ ПРИНЯТЬ!
Переполненный троллейбус не лучшее место для размышлений. Если только эти размышления не о порабощении мира.
Как ложка сквозь слипшиеся макароны, продиралась взад-вперед кондукторша, заставляя пассажиров забиваться в труднодоступные места между сиденьями. Лепетко толкали, пихали, наступали на ноги, но с лица его не сползала мрачная ухмылка.
Уж теперь он отыграется за все, за годы унижений и обид. Теперь он нагнет этот мир по полной. Лепетко так погрузился в грезы, что не заметил, как сформулировал эссенцию своих мечтаний вслух:
