— Катков?
— Здесь, — раздраженно отозвался я и подошел к нему. — Послушайте, я журналист, ни в чем предосудительном не замешан. Собираю материал для репортажа.
— Залезай, — указал он на дверь воронка.
— Вы делаете большую ошибку. Старший следователь Шевченко — мой приятель.
Сержант недоверчиво оглядел меня.
— Да, приятель, заверяю нас. Вызовите его по радио и назовите мою фамилию.
Уловка удалась. Сержант взял меня под руку и повел между деревьев. В это время из-за горизонта выкатилось солнышко, но холмам поползли длинные тени, я уловил силуэт высокого человека в узком пальто, наблюдавшего за операцией. Вот сукин сын! Да это же старший следователь собственной персоной! Это он устроил облаву. Когда мы уже подходили к нему, нас обогнали два милиционера, сопровождающие длинноволосого дельца.
— Думаю, мы договоримся на всем этом поставить крест. — Длинноволосый вытащил из-под дождевика пачку долларов. Оттянув резинку, он принялся отсчитывать сотенные купюры, остановившись на десяти.
Шевченко отвернулся и прикурил сигарету.
Длинноволосый добавил еще десяток купюр.
Шевченко как-то безразлично втянул табачный дым и выдохнул. Торговец доложил еще пять сотен, тогда Шевченко несколько оживился, задумчиво кивнул и положил деньги в карман.
Самодовольно ухмыльнувшись, длинноволосый повернулся, собираясь уходить, но Шевченко уже подал знак милиционерам и скомандовал:
— Задержать его! И предъявить еще обвинение в попытке всучить взятку сотруднику милиции. Валюту приобщить в качестве вещественного доказательства.
— Ты, подонок! — вскричал торговец, вырываясь из рук милиционеров, когда они стали надевать на него наручники. — Ты, хренов подонок!
— Добавьте ему также обвинение в словесном оскорблении.
Подобострастно улыбнувшись, милиционеры как можно туже затянули наручники па запястьях длинноволосого и повели его к машине. Сержант подтолкнул меня к Шевченко и доложил:
— Вот этот тип заявляет, будто он с вами знаком, товарищ начальник.
— Раненько встали сегодня, товарищ следователь, — заерничал я.
Шевченко долго смотрел на меня пустым, ничего не выражающим взглядом.
— Как его фамилия? — спросил он с кислой миной. У меня глаза на лоб полезли.
— Да хватит тебе, Шевченко.
— Катков его фамилия. Николай Катков, — проворчал сержант.
Шевченко сердито нахмурил брови.
— Не знаю такого, — отрубил он и, шепнув что-то сержанту, чуть-чуть улыбнулся и зашагал прочь.
Сержант потащил меня к воронку с арестованными, затолкал внутрь и захлопнул дверь. Обозленные торгаши сидели в ряд на двух деревянных скамьях напротив друг друга. Их набралось, должно быть, не меньше дюжины. Глаза всех полыхали ненавистью, когда они прикидывали, кто же их подставил. К счастью, руки у всех были скованы за спиной наручниками, как, впрочем, и у меня.
