— И этот запрет тоже.
— Ну что ж. А я все же рад, что этих подонков убрали. Не об этом ли вы пишете, Николай? О политике?
— Да нет. Пишу я о коррупции и о…
— А-а, догадываюсь: не о политике, а о политиках. Опять раздался смех.
— …и о несправедливости Я пишу об афганцах, и забастовках шахтеров, об обществе «Память».
В зале наступила тишина. Вряд ли кто из присутствующих не знал о постыдном обращении с ветеранами войны, о легочных заболеваниях в шахтерских поселках, об ультраправой группировке, проповедующей антисемитизм.
— Николай К., — задумчиво пробормотал пожилой человек в тюбетейке, сухощавый и морщинистый. — Теперь у нас есть и знаменитый диссидент.
— Ну и что тут такого? Сейчас уже не возбраняется писать про это. Боюсь, что диссидентство стало довольно конкурентным занятием.
— А может, он пришел, чтобы написать про нас? — предположила та женщина, которая заподозрила во мне следователя.
— Написать про вас? — Я прикинулся, будто загорелся этой мыслью. — Что, здесь собрание заговорщиков, мешающих государству удерживать своих граждан в состоянии беспробудного пьянства еще семьдесят пять лет, чтобы они не прознали, насколько глубоко прогнила жизнь в нашей стране?
Тут многие весело засмеялись и откинулись на спинки стульев, явно встав на мою сторону.
Поблагодарив за поддержку, я сел на свое место и вытащил сигарету «Дукат». Первая спичка, как всегда, не зажглась. Интересно, Кремль наловчился испепелять целые города, а спички, чтобы поджигать их, делать так и не научился. На головках спичек столь мало серы, что их чиркаешь и чиркаешь, пока они не зажгутся. Прикурив наконец-то, я с наслаждением затянулся и приготовился слушать, но тут встала симпатичная молодая женщина с бледным лицом.
— Меня зовут Людмила Т., — робко начала она, обращаясь ко мне, а затем, осмелев, повернулась к остальным и сказала: — Сегодня мне тридцать лет.
— Поздравляем с днем рождения, Людмила! — Нестройные выкрики тут же перешли в дружный хор голосов.
— И как, Люда, — затараторила та бдительная женщина, едва только утихли поздравления, — эта неделя была удачной для тебя?
— О да, но сегодня я не пошла на работу. Прогуливать мне не хотелось, но я знала, что сослуживцы принесут водку, чтобы поздравить меня, и боялась, что не удержусь от соблазна.
— И правильно сделала, что прогуляла, — одобрила ее женщина.
— Нет, неправильно, — возразил сухощавый пожилой мужчина в тюбетейке. — Нужно жить в реальном мире. А что будет, когда ей предложат водку на чьем-нибудь дне рождения?
