— Дэн, мы лестницу нашли!
— Лучше брезент принесите.
Они встали под деревом, растянув кусок полиэтилена.
Прости, Дашка, по-другому не получается! Я развязал один из золотых узлов и чуть придержал тело, чтобы оно не напоролось на сучья. Не удержал — она камнем рухнула прямо в полиэтилен. Охранники кое-как завернули труп и понесли к «бунгало страсти». Честно говоря, в данную минуту я им не завидовал. Несмотря на то, что мы обложили тела сухим льдом, запах стоял совершенно невыносимый.
Безумие вокруг! Одно безумие!
****
Они боялись, я видел это. Каждый мысленно спрашивал себя, не станет ли он новой жертвой, и вглядывался в лица вчерашних товарищей. Но ни один не нашел в себе силы встать и покинуть гостиную. Вместе было не так страшно.
Мы — я, Гоша, Луша и редактор Танечка — сидели в аппаратной и подобно богам смотрели на события сверху вниз. Но нам тоже было страшно.
— Кошмар какой-то, — произнесла Танечка. — Я бы еще поняла, если бы убили претендентов на главный приз, но при чем здесь второстепенные герои?! При чем здесь Даша? Она ведь никому ничего плохого не сделала. Где мотив, вы можете мне объяснить?
— Мотива нет, — я вдруг понял это совершенно отчетливо. — По крайней мере, пока нет. Убийца спокойно разминается и получает от игры большое удовольствие. Подумать только, он уговорил Дашу залезть на дерево, возможно, залез за ней сам, привязал ее, а потом воткнул нож в бок, пока она билась в агонии — распорол вены на руках.
— Похоже, нож — его любимая игрушка, — задумчиво сказала Луша.
— Не обязательно. Просто нож очень удобен. Если, конечно, умеешь им владеть.
Все синхронно посмотрели на Лушу.
Она смутилась:
— Что не так?
— Ты же сама хвасталась, что твой отец научил тебя обращаться со всеми видами оружия, — ответила Танечка.
— Девушка должна уметь постоять за себя, — фыркнула Луша и осеклась: — Вы что, думаете, я в модельных туфлях на каблуках полезла за Колитовой на дерево? Это же полный бред! У меня впереди политическая карьера, а вы мне про убийства толкуете. И чем я, простите, ее убивала? Вот этим? — Она протянула руки — длинные ногти покрыты затейливым узором. Да не каждая решиться на преступления, рискуя обломать подобную красоту!
— Луша, успокойся. Тебя никто пока не обвиняет.
— Мне нравится это — пока! — Она нервно пригубила коньяк. — Делайте хоть что-нибудь! Иначе нас здесь всех, как овец, перережут!
— Всех не перережут. Все ему не нужны. Уверен, что главная жертва нашего маньяка — еще впереди. Гоша, ау! Пора бы и милицию вызвать!
