— А чего ты меня лечишь? — спросил как-то Антон.
— Сам попросил, вот и лечу. Не хочешь — не буду. Вылечить игроманию насильственно невозможно. Игроман, как и наркоман, каждый день ходит по лезвию ножа. Когда ты играешь, даже не думаешь, что будет потом.
— А зачем об этом думать?
— Знаешь, иногда это даже полезно.
— Слушай, у меня жена — шопоголичка. Это тоже болезнь?
— Ну, у вас и семейка, — против воли восхитился я. — Успокойся, шопоголизм — тоже болезнь.
— И чо мне с ней делать?
— Не давай ей денег.
— У нее денег больше, чем у меня. Посоветуй что-нибудь другое.
— Она пьет?
— Бывает.
— Пусть откажется.
— Отличный совет за триста у.е.! Ты еще скажи, чтобы она посвятила себя какому-нибудь хобби: собачек там стричь или детям Сомали помогать.
— Лучше помогать детям Сомали, лысые собачки зимой мерзнут, — невозмутимо отозвался я. — Да и говорить «спасибо» они не обучены.
— Я людей не люблю, от них одни проблемы, — не согласился Мордашев.
Лечение шло не шатко, не валко: таблетки Мордашев глотать отказывался, и каждый вечер несся в казино. Параллельно жаловался на расходы супруги: за месяц купила пятьсот пар джинсов и сто пар обуви, потом переключилась на украшения.
— А лифчики? — возмущался Мордашев. — У нее же три ящика лифчиками забит под завязку. Две сиськи всего! Но сколько денег потрачено! И ведь что меня больше всего удивляет — покупает всегда на размер меньше. Потом мучается. Я ей третью гардеробную строю.
Он жаждал сочувствия, но не получал его. Наверное, я вел себя не слишком профессионально, но кто меня упрекнет — Мордашев был очень неприятным человеком.
Знал ли я, что он возглавлял один из крупных телеканалов страны? И да, и нет. Как-то он обмолвился, что занимает руководящий пост. В другой раз проговорился, что работает на телевидении. Но в тот момент свести вместе эти два утверждения у меня не хватило ни ума, ни желания. А вот Ленка сумела извлечь пользу из этого знакомства. До сих пор не могу ей простить столь глупой измены. Хотя вполне возможно, что никакой измены и не было: все плод моего воображения. Просто жена резко помолодела, похорошела и обзавелась новым гардеробом и, как следствие, стала пропадать по вечерам.
Я отказал Мордашеву в сеансах. Ленка взялась за ум. Жизнь начала налаживаться.
И вдруг он мне позвонил:
— Док, у меня проблемы. Приезжай, а?
И я, как дурак, приехал. Зачем? Даже сейчас, по прошествии двух лет, не могу ответить на этот вопрос.
Выглядел он плохо — обросший щетиной, помятый и подавленный. Но по сравнению со своей женой, Мордашев, как минимум, был живым.
