— Правильно сделал! — живо откликнулся Саранцев. — Что молчать в тряпочку, если его людей положили? Бьют из села, так мочи их, не рассусоливай! Я б на его месте, раздолбал бы их к чертовой матери! Пусть сами своими мякинными бошками шевелят, ахмады!
— Все молодцы чужими руками жар загребать! — добавил Травин.
Появился раскрасневшийся рядовой Матвеев с охапкой дров.
— Вот надыбал, дровишки высший сорт, товарищ капитан! — сказал он, довольно улыбаясь во всю ширь своего круглого усыпанного веснушками лица.
Открыл дверцу печки и, пошуровав в буржуйке, подбросил дров.
— Помню, в Суворовском, у нас воспитатель был, капитан Хайруллин, — начал Розанов, пуская тонкими кольцами дым. — Он когда-то, в далеких шестидесятых, в Египте воевал, был инструктором у бестолковых арабов. Рассказывал нам, как они воюют. Надо, говорит, атаку сдерживать, а они побросали позиции, расстелили коврики и давай молиться. Видите ли, время намаза подошло.
— Если б не наши спецы, уж давно бы пирамиды израильтянам просрали.
— Эх, и намучился он с ними. Одно наказание. И с нами «кадетами» тоже ему было не сладко.
— Достали, наверное, воспитателя своими выкрутасами?
— Не без этого. Хотел он с нашими «кадетскими традициями» одним разом покончить. Но не тут-то было.
— А что у вас там за традиции такие, Петрович?
— У нас было принято, чтобы настоящего «кадета» издалека было видно. Для понта выгибали пряжки ремней, в фуражки и погоны вставляли картонки, чтобы торчали торчком. А кто-то умудрялся даже ложки алюминивые использовать. А еще замачивали зимние шапки, чтобы они садились и носили их или на затылке, либо придавали им форму пирожка и носили на бровях.
— Да это во всей армии такой хренью занимаются! Пацаны, одно слово.
— А когда случался выпуск, была такая забава: выпускники утаскивали пушку, что у корпуса стояла на постаменте, и сталкивали ее под гору. После чего молодняк, которому еще год предстояло учиться, должен был эту пушку вкатить наверх и поставить на место. Раскидала судьба всех по белу свету. Четыре дружка у меня было закадычных — Колька Добровольский, Игорек Максаев, Ринат Гафаров и Санек Орлянский. Колька, Санек и Игорь подались в «артуху», Гафаров же в «вованы». Потом двое «артиллеристов» по милости «любимого» воспитателя на испытательный полигон в Казахстан загремели, Эмба называется. Слышали о таком? Но недолго там прослужили, прикрыли полигон, казахам передали. «Дети степей» разграбили полигон подчистую, к чертовой матери. И побежал народ служивый из доблестной Красной Армии кто куда. Игорек рванул во Францию в Иностранный легион, как-то весточку через мать свою передал, до капрала дослужился. Пару лет был в Джибути в Северной Африке, потом в Гвиане какое-то время стажировался, в диких джунглях выживал. Сейчас капралом в парашютно-десантном полку на Корсике лямку тянет. Немчуры, говорит у них, хоть жопой ешь. Полно! Бывших вояк из бундесвера. Получает свыше 6000 франков.
