Она въехала на автомобильную стоянку. Песня всколыхнула в ней смутное приятное воспоминание. Все трое взяли по тележке на колесиках и друг за другом вошли в магазин. Ники своей тележкой проехался впритирку к выставленным для рекламы бутылкам безалкогольного пива, столкнулся с другой, и они так зацепились друг за друга, что обе пришлось бросить. Потом он повис на алюминиевом барьерчике, наступил на чью-то корзинку и вскарабкался на гору консервированных печеных бобов «Гейнц», которая рассыпалась под ним.
Сэм отъезжала от магазина с чувством облегчения.
– Мы гамбургеры купили?
– Да.
– А сосиски?
– Да.
– Клево!
Она так резко затормозила, что колеса взвизгнули. «Лендровер» дернулся и остановился, Хэлен швырнуло вперед, и пристяжной ремень больно врезался в ее тело.
– Извините, – сказала Сэм, пристально глядя вверх, на красный свет. Она повернулась к Ники, он был плотно пристегнут на заднем сиденье. – Все в порядке, тигренок?
Ники кивнул, поглощенный изучением автомобилей, проезжающих через перекресток.
– «Форд», «форд», «датсун», «форд», «ровер», «тойота», «форд», «ситроен», «порше»! А папа должен быть там, мамочка?
– Он придет сегодня вечером. Он уехал на охоту.
– И я хочу поехать на охоту. Он обещал взять меня поохотиться.
– Может быть, он возьмет тебя завтра.
Охота… Сэм не желала, чтобы Ричард потворствовал Ники. Ей хотелось, чтобы Ники вырос в сельской местности, и она старалась заводить в Лондоне друзей, у которых есть дома за городом, всячески стремилась подружиться с местными сельскими жителями. Единственная вещь, которая не нравилась ей в сельской жизни, – это охота. Сэм заставляла себя примириться с нею, но безуспешно: беспокойство не покидало ее. Она повернулась и посмотрела на дорожные знаки. ЛЬЮЭС. БРАЙТОН. ИСТБОРН. ТЭНБРИДЖ. УЭЛЛС. Красный свет сменился на зеленый, она толкнула рукоятку переключения передач и отпустила сцепление.
– «Уоксхолл», «остин», «фольксваген», «ягуар», «форд», «хонда», «фольксваген», «фиат»…
– Эй, стоп! Дай-ка нам отдохнуть, тигренок.
Марки автомобилей. Он знал их все до единой.
– А тот гусь там будет, мамочка?
– На ферме? Думаю, что да.
– А гусь может клюнуть?
– Да.
– А убить может?
Она улыбнулась:
– Нет.
– А если он все-таки убьет, то съесть сможет?
Черный капюшон своими щелочками-прорезями таращился на нее из-за перегородки между водителем и пассажиром.
– Он тебя не убьет.
Сочащаяся мертвенно-бледная глазница.
Ничего. Это все ничего не значит, забудь. Причудливая игра воображения. Просто расстроилась из-за Ричарда – вот все и всплыло в подсознании.
