— Потрясающе! — заявила я Исааку. Довезла коляску до манекена и посмотрела ценник на блузке. — О-о! — выдохнула я. 450 долларов. Моя первая машина была дешевле! Брюки стоили всего каких-то жалких 250 долларов.
— Кормящей матери всегда тяжело найти что-то подходящее, верно?
Я обернулась. Мне улыбалась пожилая женщина в великолепно сшитом костюме.
— Это точно, — согласилась я. — Просто невозможно.
— Самое замечательное в этих брюках — талия из эластичного материала. Весьма предусмотрительно. Да и такой покрой очень стройнит, — она подняла блузку, демонстрируя утягивающий пояс. — А вырез блузки выгодно подчеркивает грудь. Не хотите примерить?
— Вы здесь работаете?
Как могли взять на работу в один и тот же магазин ту наглую соплячку, которая «помогала» мне, и эту милую женщину?
— Да, я здесь работаю. В отделе «От кутюр».
— А, «от кутюр», — кивнула я. Это объясняло цену на ярлычке.
— Хотите примерить? Если вам понравится костюм, мы сможем укоротить брюки, пока вы будете ходить по магазину.
Я задумалась. Никогда в жизни не выкидывала столько денег за один наряд — даже за свое свадебное платье. Оно мне досталось на распродаже за девяносто семь долларов. Девяносто семь долларов и злобный взгляд еще одной невесты — любительницы распродаж, из-под носа которой я его утащила.
— Да, это дорого, — согласилась она, читая мои мысли. — Но зато как сшито. Классный костюм.
Она произнесла заветное слово: мне был дан приказ найти что-нибудь классное любой ценой.
— Ладно, примерю.
Полтора часа спустя мы с Исааком ехали домой. В багажнике лежали атласные брюки, серая блузка и неимоверно дорогие черные туфли с серебряными пряжками. Их мне пришлось купить, чтобы выдержать стиль костюма.
— Я самая классная, правда? — спросила я у своего малыша, когда мы неслись по улицам Лос-Анджелеса в детский сад за Руби.
Днем я поставила Руби видеокассету, мысленно извинившись перед Американской Академией Педиатров, которые только что сообщили по Национальному Общественному Радио, что я наношу непоправимый вред своему ребенку, разрешая ему смотреть телевизор. Исаака я усадила в рюкзачок-переноску «Бэби Бьерн» и стала расхаживать взад-вперед по дому. Пока я ходила, малыш молчал. Целый день я беспокоилась больше о своем внешнем виде, чем о Фрэйдл, и теперь чувствовала себя виноватой. Я уверена, что отец Фрэйдл сам ее не найдет, как бы он ни старался. Я подумала, не позвонить ли в полицию, но поняла, что без помощи Финкельштейнов я далеко не уеду. Да и был шанс, что девушка просто сбежала, чтобы ее не выдали замуж за нелюбимого человека.
