— Да пошел ты, — сказал я, схватил рюкзак и направился к миссис Чанг.
* * *
В итоге все оказалось не так уж и плохо. Мне выделили небольшую светлую комнатку, с окнами, выходящими на солнце, светло-голубыми обоями и маленьким, но мощным компьютером, с выходом в Интерком, через который можно было найти любую информацию, какая только существует в Солнечной Системе, даже если она и находится под восемью паролями. Очевидно, в школе для одаренных детей этому уделяли особое внимание. Полина Чанг проводила меня до моего нового жилища, по пути объясняя правила общежития. Курить, пить, принимать стимуляторы, устраивать дебоши и приглашать посторонних без разрешения директора или кого-либо из преподавателей, запрещалось. Все остальное — пожалуйста. В обязанности вменялось посещать не менее трех пар в день, выбрать себе расписание предметов по желанию, прибираться в своей комнате самостоятельно и помогать готовить на кухне по графику. Знакомить меня с однокашниками директор не стала, выразив надежду, что я справлюсь сам. Я уверил, что справлюсь. По правде говоря, ни с кем знакомиться я не хотел. Не потому что я не люблю ничье общество, просто задерживаться где бы то ни было не в моих привычках. Когда кого-то знаешь, уходить труднее. Намного.
А пока я просматривал расписание, выбрал себе органическую химию, молекулярную генетику и право в качестве основных предметов и набрал факультативов по коллоидной химии, основам физики, алгебры и геометрии. Я, вообще-то, гуманитарий по своей природе, и многие вещи, которые большинство изучает в школе, познал на собственной шкуре, но, раз уж я сюда попал, мне захотелось окунуться на некоторое время в совсем другую сферу.
На некоторое, очень недолгое время.
Что бы там не утверждал Дик Риди, в моей компании никогда не было уголовников. Честно говоря, у меня вообще не было компании. Хотя на улице невозможно выжить, если ты не принадлежишь своеобразному "клану", группировке или просто какой-либо субкультуре — а я определенно не принадлежал ни к чему подобному — тем не менее, я был одиночкой настолько, насколько позволяла ситуация. У меня были знакомые среди медвежатников, карманников, форточников, проституток и прочей шушеры, которой полно на улице и в притонах, куда меня иногда заносило. Я и сам воровал, бил окна магазинов и курил траву в подворотнях, но моя клятая натура каждый раз протестовала против того, чтобы быть "как все". Думаю, поэтому-то Риди меня и не любит: он привык все классифицировать, всему находить определение, загоняя в узкие рамки своих представлений о мире. Впрочем, это беда не только Дика, но и большего количества представителей "Homo sapiens".
