– Разврат и похоть...
– Да, Александр, – Казимерас кивнул, – разврат и похоть – вот что сейчас можно встретить в Церкви. Но я не сдавался на войне, не сдамся и сейчас. «Никто, кроме нас!»
– Я знаю этот девиз...
– Я понимаю Александр, что вы мне ничего не скажете. Кто вы и чем вы занимаетесь в этой жизни… Но у меня больше опыта, причём, – он посмотрел на меня, – во всех областях. Поэтому знайте, что если вам будет нужна помощь в борьбе с этим, я буду здесь.
– Спасибо, святой отец.
Он немного помолчал, словно собираясь с мыслями.
– Тем не менее, Саша, я бы хотел с вами посоветоваться. Видите ли, в чём дело: позавчера мы начали земляные работы на заднем дворе костёла, и сюда привезли малогабаритную строительную технику. Через некоторое время ко мне прибежал взволнованный рабочий и сказал, что они задели какую-то кирпичную кладку, не указанную на плане, и он ни в чём не виноват, мол, я сам ему приказал там копать. Когда я подошел к этому месту, то обнаружил провал в земле. Но вы понимаете, что перед тем, как начать эти работы, мы получили все необходимые разрешения. Конечно, я сразу связался с работниками по охране исторических памятников и археологами. Мне предложили ничего не трогать, мол, через неделю они пришлют своих рабочих, чтобы решить проблему на месте и провести необходимые исследования. Работы приостановили, и рабочие уехали. Мне этот провал не давал покоя, и в пятницу, не дождавшись вас, я взял фонарь и спустился туда. Небольшой кирпичный туннель, уходящий вглубь холма. На оборонительные сооружения, возведённые при царе, никак не подходит – время постройки костела не позволяет. Углубившись в ход всего на несколько метров, я натолкнулся на заваленную развилку и был вынужден прервать свои «изыскания». Но перед тем, как уйти, на земле я обнаружил вот это, – он достал из кармана белый платок и подал мне.
Я развернул платок, уже догадываясь, что там увижу. Да, вы правы, передо мной лежал перстень ксендза Станислова...
(*) Requiescat in pace, – да упокоится с миром (лат.)
24.
– Место! – щенок посмотрел на меня, потом решил не спорить и ушёл на свою подстилку. Смотри ты, что надумал – ботинки мои грызть; нет, парень, так дело не пойдёт. Следом за ним послушно попёрся и Тишка. Правильно, друзей в беде не бросают; если уж сидеть на месте, то будьте любезны оба. Звери дружно завалились на подстилку и принялись причёсывать друг друга.
Скоро мою кухню можно будет называть штабом по борьбе с Нежитью, ей-Богу! Авгуру я позвонил сразу, как только выехал от Казимера, ничего особо не рассказывал, просто пригласил на рюмку чаю, чтобы мозги после всех треволнений на место встали. Когда я подъехал к дому, Пётр, сидя на лавочке у подъезда, уже меня поджидал, будто добропорядочный пенсионер, который выбрался из своей душной квартиры, чтобы насладиться прохладой летнего вечера. Ему бы сейчас очки, газету «Труд» и панамку, чтобы голову не напекло. Представил эту мирную картину и усмехнулся – слишком уж фантастическая картина получается. Пока я смывал в душе грязь, Авгур прошёл на кухню, нашёл всё необходимое и теперь, судя по ароматам, готовил кофе. Хорошее дело. Этот потерянный день мне дорого обошёлся, еле на ногах держусь.
