Я промолчал. Она поднесла ко рту миску, отхлебнула из нее молока и взглянула на меня.
– А ты бы взял их? – спросила она. Лица ее почти не было видно: его загораживало дно миски.
Я вздрогнул. Нагнувшись, принялся развязывать шнурок на ботинке.
Сара отставила миску.
– Мне кажется, здесь пахнет большой бедой.
– Предположим, тебе не грозит опасность быть пойманной. – Я резко взмахнул рукой, рассекая воздух, словно пытался усилить впечатление от своих слов. – А она и в самом деле полностью исключается.
Сара нахмурилась.
– Чьи это деньги?
– Что ты имеешь в виду? Они твои.
– Но у кого я их украла?
– У торговца наркотиками. У преступника, ограбившего банк.
– Но если бы речь шла о грабителе, тогда было бы ясно, что деньги принадлежат банку.
– Хорошо, представь, что это был торговец наркотиками.
– О, Хэнк, – вздохнула Сара. – Ты просто хочешь услышать от меня, что я взяла бы эти деньги.
– Но разве такой вариант для тебя неприемлем?
– Я допускаю, что в каких-то ситуациях я бы и подумала, прежде чем возвратить деньги.
Я не нашелся с ответом. Ее реакция оказалась совсем не той, на которую я рассчитывал. Она посмотрела в мою сторону.
– А почему ты меня об этом спрашиваешь?
Я вдруг подумал о том, что допустил ошибку. Мне стало ясно, что, рассуждая гипотетически, я и сам бы не взял денег. Я поднялся и направился в прихожую.
– Куда ты? – крикнула мне вслед Сара. Я махнул рукой.
– Подожди.
Подойдя к стенному шкафу, я вытащил из-под куртки рюкзак и поволок его за собой по кафельному полу коридора в гостиную. Сара опять раскрыла книгу, но, увидев меня с мешком, тут же захлопнула ее.
– Что это?!. – воскликнула она.
Я подтащил рюкзак к камину, ослабил узел и с торжествующим видом вывалил его содержимое к ее ногам.
Деньги с шуршанием посыпались на медвежью шкуру.
Сара, отложив книгу на столик, в ужасе уставилась на них. Открыв рот, она безмолвствовала.
Я стоял перед ней, держа в руках пустой рюкзак.
– Это не сон, – проговорил я.
Она все не отводила взгляда от денег. Лицо моей жены приняло страдальческое выражение, словно ее только что ударили в грудь.
– Все в порядке, – сказал я. Опустившись на колени, я, вместо того чтобы начать складывать деньги обратно в мешок, провел по ним рукой. Бумажки были холодными на ощупь, мягкими и чуть потертыми, как кусочки ткани. Они были старыми, с легкими зазубринками по краям, и я подумал о миллионах рук, через которые они прошли, прежде чем оказаться в моих; их без конца вытаскивали из бумажников, кошельков и сейфов, и вот теперь они завершали свой бег по жизни, осев на полу моей гостиной.
