В тот день, всего полгода назад, Виктор договорился со своим начальством, что во второй половине дня он поедет в министерство, а сам позвонил в главк, Ефрему Анатольевичу, получил от него принципиальное согласие на визу одного непринципиального документа, узнал, что Ефрем Анатольевич уходит на совещание и порадовался своей удаче: теперь Виктор мог объяснить, что он, де мол, был в главке, успел заручиться согласием Ефрема Анатольевича, но тот торопился на совещание и не успел поставить визу. Обеспечив себе формальное алиби своего отсутствия на работе, Виктор поехал домой, по пути забежав в овощной магазин. Потом тщательно убрался в своей двухкомнатной квартире, смахнул пыль, пропылесосил полы, вокруг низкого, длинного журнального столика расставил стулья таким образом, чтобы они образовали амфитеатр, в котором каждый зритель был бы обращен лицом к раздвижному экрану. На обеденный стол, сдвинутый к окну, Виктор установил слайд-проектор, а экран повесил на треногу около стены с масками.
Виктор гордился своим домом, хотя немалых трудов после смерти родителей ему стоило сменить мебель, уютно и рационально организовать свой быт, свою среду обитания, создать свою атмосферу, где ему, именно ему, Виктору Григорьевичу Коробову, было бы непринужденно и покойно.
Маски были оригиналами, Виктор делал их сам и в свободное время он мог часами сидеть перед стеной с масками, меняя их местами и добиваясь оригинальной композиции в целом.
Первыми пришли Антон и Таисия.
Антон скинул дубленку, шарообразную шапку волчьего меха и протянул Виктору согнутую клешней руку:
— Здорово, старик.
Антон — высокий, крепкий, начинающий лысеть блондин в вельветовых джинсах, черном кожаном пиджаке, песочного цвета рубашке с погончиками и дымчатых очках, хотя на дворе стояли февральские морозы. Лицо и руки покрыты плотным, как бы въевшимся в кожу загаром. Такой загар бывает, если человек провел долгое время в горах или на море. К загару и серым глазам особенно шла белозубая улыбка, правда, улыбался Антон редко.
— Погодите, ребята, там тапочки есть, — нагнулся Виктор к галошнице, но Таисия решительно преградила ему путь.
— Нет, нет, не надо, я лучше босиком побегаю, мне так лучше, свободнее, да и к земле поближе. И давайте помогу, что надо.
В руках у Таисии были гвоздики, преподнесенные, очевидно, Антоном. Невысокая, крепко сбитая, Таисия источала энергию и жар жадной до жизни молодости.
