— Я у тебя еще один трояк наблюдал, — вспомнил Вася Лебедев, и в срочном порядке довел информацию до всей компании.
Нашел чем удивить и народ порадовать, а у самого кроме арифметики и физкультуры сплошные трояки. Так эта арифметика еще в пятом классе закончилась. Тогда мы все отличниками были. Ну, почти все.
— Тот трояк не считается. Он по белорусскому языку. Пишу я на этой мове весьма неграмотно, — как бы оправдываясь, констатировал Володя. — Страшно сложный язык.
— А еще в литературный институт собрался поступать, грамотей несчастный, — похихикал Миша, довольный такими плохими учебными успехами своих товарищей. Не один он такой неуч в компании.
Лично сам Миша мечтает в армию поступить. Ему эта учеба уже порядком надоела. Даже с повторениями. Конечно, как уже и говорилось ранее, директор школы Виктор Андреевич обещал торжественно и клятвенно перед всей школой сам лично вручить Мише свидетельство о неполном среднем образовании. Хотя многие и сомневались, но Миша ему верил. Даже ради этого совсем перестал учиться. И на тройки, и на двойки. А нули в документ не впишешь. Могут наверху не понять
— Я не в Белорусский литературный, а в русский институт собираюсь поступать, — поправил его Володя. — Кто же виноват, что у нас даже в деревне, где я все детство каждое лето просиживал, на этом языке никто говорить не умеет. Это тем повезло, у кого в паспорте иная национальность указана. Их освободили от белорусского языка. А у меня кто-то, как и положено, графа с национальностью заполнена грамотно: белорус. Вот и пришлось писать. Я два раза чуть заикой не стал, настолько трудный и непонятный язык. Нет, поболтать можно, но писать — пытка. А Елена Львовна весь урок заставляла писать и писать, словно хотела вбить в наши мозги и руки белорусскую грамоту. Мы ее и прозвали так: "пишите". Она двери не успевает открыть, а из коридора уже несется ее противный скрипучий указ: "пишите". У всего класса от ее голоса дрожь по телу бегала, как ошалевшая. У нас только один Баранович пятерку получал по ее письму. Даже в аттестате поставили. Так этот тип ни черта по-русски говорить не умеет. Ему сам бог велел одну эту пятерку, и иметь в документе. А уж остальные, так сплошные трояки. Даже по физкультуре и труду.
— Что же твои родители с национальностью подвели так, — посочувствовал Вася. — Вот у меня грамотно написали — русский. А стало быть — освобожденный.
— Так в том-то и дело, что у меня неизвестно даже, кто из кого белоруса сделал, — продолжал оправдываться Володя. — Из двух дедов и двух бабок лишь папина прабабка была белорусской.
