— Антоша, ты где? — раздался ее спокойный голос из комнаты, где висел самый большой телевизор. У них еще один маленький висел на стене, на кухне, но они им настолько редко пользовались, что даже не всегда вспоминали.
— Здесь вот сижу и размышляю.
— С тобой все в порядке?
— Более или менее, — удрученным поникшим голосом отвечал Антон, доставая из серванта рюмки и большие стаканы для минеральной воды. — Насколько я понял, так ты для маленькой тары все купила.
— Купила, купила, — засуетилась Лена, накрывая стол нарезкой и салатами. — Я сама, если сейчас же не выпью, кажется, с ума сойду. Ну, понимаешь. Настолько все экстремально, что самой просто хочется свихнуться, чтобы не понимать.
Не дожидаясь окончания суеты Елены вокруг стола, Антон открыл бутылку и наполнил рюмки до краев, чего в обычной обстановке они себе сами не позволяли. Куда приятней пить маленькими глотками, и при всем хорошо и вкусно закусывая. Но сейчас хотелось срочно загасить эту противную дрожь по всему телу и унять тревогу с непонятным страхом, так неожиданно подкатившимся к глотке, словно он единственный знал продолжение этой загадки, и ничего приятного в будущем не обещал. И если сейчас не успокоиться хоть на малость, то о последствиях даже трудно догадываться. Даже сердце стало намекать на принятие какого-нибудь лекарства.
— Ну, Лена, давай не чокаясь. Вроде и повод не торжественный, чтобы говорить какие-либо слова, — предложил Антон, подавая жене рюмку и сам тут же опрокидывая свою дозу в рот.
Выпили и немного помолчали, разглядывая картинки на потолке и стенах, словно впервые увидели их и очень заинтересовались их происхождением. А по телевизору, уже в который раз повторяли и повторяли с описанием все больше открывшихся подробностей трагедии рядом с его родным городом детства. И от этих комментарий становилось в душе жарче и больнее, а еще страшно и тоскливо, поскольку причислял себя к виновникам этих катастрофических событий. Хотя и за тысячу верст, вроде бы, и алиби у него стопроцентное. Да и о каком соучастии можно говорить, если и присутствовал при всех этих катаклизмах лишь во сне. Он, вроде как, грибы там собирал. Но, во-первых, все-таки увидел, а во-вторых, о каких грибах можно вести речь в начале июня. Ведь все же увидел с точным указанием срока исполнения приговора. Странно лишь, зачем ему показали, словно это некто устроил демонстрацию сна, этот первый с встречей его первой сильной влюбленности, о которой страшно как давно забыл? А вдруг?
