К двери шел с грубыми намерениями — выразить свое отношение к субъекту, посмевшему прервать сон. Только вот неясно с временем суток и днем недели. А вдруг уже совсем не утро, так тогда и обижаться не имеет смысла. Но не стал удостаивать чести посетителю, потому подошел к двери в одних трусах, и, не глядя в глазок, резко распахнул дверь. Ну конечно, это была жена. Бывшая. Словно такие проблемы волновали ее, что потребовалось так срочно отрывать от сна.
— Привет! — слегка испуганно и немного неуверенно поздоровалась она, не решаясь переступить порог квартиры, буквально несколько дней назад бывшей ее родной.
— Привет, коль не шутишь, — словно отмахнулся от нее Сергей и, молча, развернувшись, пошел в спальню за брюками, бурча себе под нос неудовольствие ее появлением.
Галина потопталась на пороге, затрудняясь в принятии решения после такого холодного приема, пожала плечами и осторожно ступила на ковровую дорожку в прихожей, оставленную ею для Сергея. Она оказалась единственным ковровым изделием, что Галина не взяла с собой, рассчитывая и уверенная в виновности Сергея. А стало быть, он тогда надолго бы покинул границы этой квартиры. И если быть точным, то навсегда. Квартира перешла бы в собственность летного отряда. Она не пошла следом за Сергеем, а вошла на кухню и уселась на стул в ожидании. Сергей пришел через пару минут, накинув спортивный костюм.
— Чего забыла еще, аль просто от нечего делать навестить решила? — спросил Сергей, включая под чайником газ. — Чаем, так и быть, угощу. Будешь с сахаром или конфетами?
— Тебя совсем оправдали или до суда отпустили? — виновато спросила Галина, сидя на стуле и стараясь спрятать трясущиеся руки. — Нашли настоящего убийцу?
— По-моему, ты категорично обвиняла меня? Что так изменило резко мнение о моем участии в этом преступлении? Неужели поверила, что теперь я не виновен? — усмехнулся с легким презрением Сергей, даже немного развеселившийся ее волнением.
— Зачем ты так, Сережа. Не думала, что ты можешь быть таким жестоким и бессердечным, — чуть не плача просила бывшая, как теперь он решил ее называть, но ему не хотелось быть добрым и снисходительным. Его рана намного страшней и ужасней. А пожалеть некому. Так это почему он должен проявлять чувства к тому, кто так жестоко ранил.
— Зато ты — сама добродетель. С такой радостью спровадила в тюрьму, словно об этом только и мечтала. Легко и беспроблемно избавиться от мужа — чем не подарок судьбы?
