Сергей еще с детства помнил детскую такую шутку-игру, когда одной болью отвлекают от другой. Спорили, что удар по какому-либо участку тела спорщик не почувствует. Только следовали сразу два удара, но второй чуть больней и чувствительней, потому про первый и не замечали. Так и здесь случились два сильнейших удара судьбы: жена наконец-то осмелилась признаться в своей неверности и уходу к своему старому хахалю, что, намного, больней простой измены с обычным навешиванием рогов, и тюрьма с нелепым и незаслуженным обвинением, которое Сергей воспринял даже не как удар, а ироническую усмешку судьбы.
Она, Галина, посмела предать пожизненную их любовь. Ведь Сергей даже во сне не мог себя представить с иной женщиной, как и в детстве, чтобы дружить с другой девчонкой. И он считал свое отношение к Галине не как доказательством преданности и заслугой, а нормой своего существования. И когда возникли первые шушуканья про ее неверность, он воспринял их, как шутки или козни завистников. И вот все оказалось не просто правдой, но и она выставила, как свою заслугу, крикнув при всех, что считает своего старого козла лучшим и любимым, чем Сергей.
Даже просто здорово, что его в этот момент арестовали. Эта трагедия с беспутным Васькой сильно смягчила сердечный удар. А еще добавились переживания за Маринку. Явно ей уже все известно про Сергея, и тот факт, что главным подозреваемым является он. Как бы она сгоряча чего не натворила. Вот за свою Маринку он даже больше страдал, чем за смерть подлого Васьки и распутство неверной супруги.
— Это почему ты еще не согласен с моим приговором? — возмущенно спросил Игорь.
— За что? Я такой срок отсидел на нарах по чьей-то сплетне, а он считает сей факт вполне заслуженной карой.
— Вот что, Сережа, будешь выпендриваться, так быстро открою дело заново. И свидетелей найду.
— Какое дело? — уже не так уверенно спросил Сергей, хотя и понимал, что Игорь просто болтает.
— Кто ребенка в присутствии свидетелей боевым оружием пугал? Было, не отопрешься. Да ты и сам не отрицаешь в своих показаниях. Если нужно, так я пятнадцать суток тебе обеспечу, будь уверен.
— Не надо, спасибо, я уже и так вполне достаточно отдохнул. Тем более, что по графику мне с первого числа опять лететь в командировку. С женой разводиться будем после. Вот жизнь пошла, а? Даже с собственной женой по-человечески развестись некогда.
— Тебе какая разница, в каком статусе лететь в командировку? Это у нее теперь проблема, а ты и так полетаешь в женатом виде.
