Я задумалась. Надо бы в милицию позвонить. Как и полагается законопослушной гражданке. Но с другой стороны, у меня экзамен идет. Студенты, наверное, уже весь учебник переписали, на телефонных счетах по нулям, теперь дурью маются. Но оставлять Трохименкова одного, без помощи и внимания как-то негуманно. Может, позвонить, вызвать милицию и пойти на экзамен? Куда подевалась Катя?!
Эх, годы уже не те, прокряхтела я, поднимаясь с колен. Впрочем, по сравнению с Трохименковым мое положение намного лучше. Чертовски хотелось выпить. И тут я совершила роковую ошибку. Подошла к столу, положила заявление на гладкую его поверхность и машинально взяла бокал. Машинально же из него и отпила. Хороший коньяк! Глотнула еще раз: не пропадать же добру. И…
— А-а! Убили!
Обернувшись, я лицом к лицу столкнулась с Милочкой, нашей уборщицей. Расширив глаза (как только контактные линзы не выпали), раскрыв рот, она с ужасом смотрела на бренные останки декана. Я отхлебнула коньячка и нарочито бодро (дабы свести истерику на нет) сказала:
— Мила, успокойтесь! Ничего страшного! Обычный труп.
Она перевела взгляд на меня, растерянно оглядела комнату и снова уставилась на тело Трохименко. Сделала эффектную паузу, и:
— А! Убийца! Держите ее!
Она картинно рухнула рядом с деканом. Юбка задралась, обнажив неплохие ножки в ажурных чулочках. М-да, растет благосостояние российских уборщиц: я вчера видела точно такие же в магазине женского белья. Made in France. В крайнем случае, они могут претендовать на итальянские. Стоп! Что-то тут не так… Шальная мысль, мелькнув, тут же исчезла, поскольку кабинет наполнился народом. Стало шумно и неинтересно.
***
Через два с лишним часа мое любопытство включилось в свой обычный ритм. Вместе с оперуполномоченным мы сидели в приемной декана и беседовали по душам. Вынужденно, надо сказать. Потому как моя душа в данный момент была не расположена к подобным посиделкам. К тому же в данный момент я считалась подозреваемой номер один. Признаться, новый статус не особенно веселил, но и не слишком беспокоил.
— Вы совсем не волнуетесь, — симпатичный опер строго ворошил бумажки на столе. Даже слишком строго. Переигрывал.
— А надо?
— Я бы на вашем месте точно бы волновался, — он резко поднял голову и посмотрел на меня в упор. Так обычно глядит Гена, когда очень голоден. — Вас нашли рядом с телом.
— Не меня — уборщицу. Это она лежала рядом с телом. Я стояла.
— Вы стояли, — задумчиво согласился он. — Что вы делали в кабинете декана?
