— Перестань, — оборвала его Екатерина. — Не стоит гримасничать. Лучше скажи, что делать.
— Впервые слышу, как ты просишь совета, — граф мгновенно стал серьезным. — Польщен. Первым делом тебе нужно встретиться с канцлером. Бестужев никогда и ничего не делает просто так, ты — его последний шанс удержаться у власти. Императрица — прошлое, а на Петра ни один умный человек не станет делать ставку. Остаешься ты. В первую очередь данный проект устанавливает престолонаследие. После смерти Елизаветы императором будет провозглашен Петр, но только вместе с тобой, как законной супругой, обладающей теми же правами. Ты понимаешь, что это значит?
— Понимаю, — тихо сказала Екатерина. — Мы с чертушкой становимся бесправными игрушками в руках Бестужева. Нам он оставил лишь парадные функции, себе — всю полноту власти. Так?
— Так-то это так. Но только этот документ позволит тебе стать законной императрицей. В разговоре он упомянул, что при благоприятном раскладе хотел бы отдать тебе герцогство Голштинское.
— Хороший откуп, — не поддалась на провокацию Екатерина.
— Хороший, — кивнул Понятовский. — Подумай еще вот о чем: Бестужев не вечен… Да и Петр, если вдуматься, обладает слабым здоровьем. Неровен час, представится. И тогда…
Екатерина внимательно посмотрела на любовника. Понятовский спокойно выдержал ее тяжелый и проницательный взгляд:
— Только не говори, что ты не думала о подобном исходе!
— В отличие от тебя я не говорю об этом вслух, — оборвала его Екатерина. — У стен есть уши.
— Народная мудрость? — оживился Станислав.
— Жизненный опыт. Некоторым он обошелся весьма дорого. Ладно, скажи канцлеру при случае, что я готова встретиться с ним и обсудить сделанное предложение.
Не прошло и двух дней, как встреча состоялась. Канцлер очень торопился.
Лед был сломлен, Екатерина если и не поверила Бестужеву, то уяснила для себя важную вещь: более он ей не враг, напротив, при определенных обстоятельствах может оказаться весьма полезным. В тайный проект были внесены необходимые поправки, скрывающие будущую роль Бестужева, и текст стал более завуалированным. В таком виде его можно было относить на подпись к императрице, что канцлер и сделал, положив его в ворохе незначительных бумаг. Однако уловка не удалась. Елизавета заметила ценный документ и отложила его на потом. Тем не менее, временная неудача только сблизила великую княгиню и канцлера.
Отношения с Понятовским развивались на удивление ровно и гладко. Ни ревности, ни ссор, ни измен, которых так опасалась Екатерина. Казалось, с ней Станислав надолго забыл о любовных похождениях и стал надежен и предан, как огромный добродушный пес. Веселый и изобретательный, Станислав обладал импульсивным, но добрым нравом. Каждое новое свидание оказывалось не похожим на предыдущие: граф без устали придумывал весьма оригинальные способы не только развлечь Екатерину, но и сделать сам акт любви увлекательным приключением. За это — неутомимость и внимание — она еще больше ценила своего польского друга, к которому искренне привязалась. Иногда Екатерина даже позволяла себе помечтать перед сном: она получит развод с великим князем, и станет польской королевой. С любимым и рай в шалаше. Наутро мечты исчезали, как дым вместе с шалашом и польским королевством. Наяву лучше и веселее.
