Стоп! Ты ж не в библиотеку пришла, библиофилка доморощенная, а по делу! Вот делом и занимайся. Я отодвинула фотографию и вытащила нужный том. А вот и папка (странно, что ее не нашли при обыске). Под пластиковым глянцем покоились несколько газетных публикаций, фотографии и дискета. Глаз выхватил фото худенькой смуглой девушки. На обороте надпись: "Дина-Динама". Кажется, о ней говорила мне Аня. Дина — одна из жертв. Только почему Динама? На другой — маленький лысый человечек в окружении красивых женщин. Ба, да это Каримов, известный питерский Казанова! Он настолько любит женщин, что иногда закрадывается смутное сомнение, а не гей ли он. будь я мужиком, больше пяти минут не выдержала ни одну трещотку-вещалку. Интересно, где штампуют этих блондинок? Хоть бы одним глазком посмотреть на фабрику Барби: стандарты 90-60-90 и ни одной симпатичной извилины в голове, все мысли, как магистраль — прямые.
Я осторожно перебирала содержимое папки. Счета. Копии личных писем. Визитка сомнительного клуба с сатанинской символикой… И в этот момент раздался телефонный звонок. Я вздрогнула, бумаги из папки посыпались на пол. Телефон не умолкал, требуя немедленного ответа. Шут знает, какая у них здесь слышимость, вдруг соседи сбегутся. Более нелогичного повода, чтобы поднять трубку, и не могла придумать. В конце концов, нет ничего криминального в том, что я поговорю по чужому телефону. В проникновении в опечатанную квартиру тоже нет ничего криминального. Ну, почти ничего. Я решилась:
— Алло?
— Ай-ай-ай, какая нехорошая девочка, — голос в трубке был чуть хриплый и очень насмешливый. — Залезла в чужой дом, трогаешь чужие вещи. Стыдно!
Я растеряно огляделась по сторонам. Откуда он знает, что я здесь случайно?
— Кто это?
— Тебе действительно хочется знать? — его голос приобрел леденящую вкрадчивость, словно острый нож разрезал нежную фруктовую плоть. — Счастье, дорогая, в незнании. Пока Ева не попробовала яблоко, она не ведала боли, купаясь в любви и блаженстве. Но она не сумела устоять перед искусителем — попробовала греха. И получила первое в своей жизни наслаждение. Жгучее наслаждение. Кто же знал, что платой за удовольствие станет изгнание из рая?! Роскошный Эдем, великолепный Эдем. Мы все туда стремимся, и все проходим такое же испытание, как прошла праматерь человечества. Подумай, дорогая, в этой истории есть сакральный смысл. Что бы ни случилось, Эдем не должен быть осквернен. Он вне греха. — Голос задрожал от напряжения: — Ты по-прежнему хочешь знать, кто я?
