" — Никто меня не любит, никто меня не хочет, — пожаловалась Годзилла своей закадычной подруге Серодусте Бабасян, чья бабушка была мудрой армянкой техасского происхождения. — Если так и дальше дело пойдет, то я совсем без поклонников останусь. Старой девой.
— Не останешься, — успокоила ее Серодуста. — В случае чего в Китай рванем. Там мужиков хоть отбавляй. Выберешь себе какого-нибудь апельсина, и будет тебе счастье.
— Не апельсина, а мандарина, — раздраженно поправила подругу Годзилла.
— Какая разница? — удивилась та. — Все равно цитрусовые. У меня на них, кстати, аллергия.
— У меня тоже, — мрачно сообщила Годзилла. — Сразу сыпью покрываюсь. И какое при этом может быть счастье?
Серодуста задумалась:
— Знаешь, Годзя, с мужиками всегда так — либо сыпь, либо душевный геморрой. По-другому они не могут. Придется довольствоваться тем, что есть: тоской по любви.
И они затосковали. Всласть. По-бабьи. Шериф бегал за скотчем и бренчал под окном жалобные песни — лишь бы девоньки угомонились. Городские ковбои отправились в прерию: в городе стало опасно находиться.
Тоска продолжалась ровно три дня и три ночи, после чего подруги отправились в Китай. На поиски спелых апельсинов или мандаринов. К этому моменту им было практически все равно".
Каюсь, я залезла в холодильник и, выудив спелый мандарин, сожрала его тут же, с косточками и кожурой. Может, и мне будет счастье? Интересно, что бы на это сказал дедушка Фрейд? Думаю, ничего хорошего. А раз так, то пусть помолчит, старый развратник.
ГЛАВА 3.
Гениальное решение пришло утром: раз в своих проблемах я виновата сама, следовательно, самой и придется расхлебывать сложившуюся ситуацию. Первым делом я освободилась от признаков мужского присутствия в квартире, а заодно и от досадных воспоминаний.
В спешке Федоров умудрился забыть большую часть своих вещей: я безжалостно снесла их на пойку, поклявшись, что отныне в моей жизни больше не будет ни мужчин, ни мандаринов, ни апельсинов. Даже бананов и тех не будет. Все! Баста! Объявляется супердиета! Подумать только, не прошло и нескольких недель, как этот правоохранительный фрукт прочно и, казалось, навсегда прописался в моей жизни: он даже умудрился стереть в компьютере милые игры, типа сексуального тетриса, не говоря уже о пасьянсах. Вместо этого умная и безропотная машина была под завязку забита криминальными сводками. Ради интереса я открыла одну из них: "…После чего подозреваемый Х. в состоянии необузданного возбуждения совершил контрольное изнасилованеи в голову"… Б-р! И эти люди запрещают мне читать любовные романы! Да моя Годзилла, этот нежный цветок душистых прерий, в сравнении с ними, само воплощение литературного стиля и благопристойности сюжета.
