– …тогда адмирал Хиппер отдал приказ разворачивать соединение на зюйд-ост, наперерез значит…
Герр Оберманн, как нетрудно догадаться, некогда служил в кайзеровском флоте, и по сей день не потерял выправки. Впрочем, он был еще совсем не стар – где-то под пятьдесят, хотя его густые темные волосы были более чем наполовину разбавлены сединой.
– …и меня, взрывной волной, да за борт. Ну, думаю, конец тебе, обермаат Оберманн. Такой вот каламбур у меня со званием и фамилией вышел, только тогда мне уж не до смеха стало…
"А, вот к чему он свистит про службу. К нашему купанию, выходит. А я-то уж грешным делом решил, старичка на ля-ля пробило, уши новые нашел… Лоханулся, бывает".
– Вот так-то, молодые люди. Подняли меня на борт миноносца англичане прямо в разгар боя, потому как война-войной, а моряк моряку всегда помочь должен.
– Это точно, спасибо вам. – поблагодарил Вернера Оберманна Эрих Райс. – Мы-то ладно, а вот Карл второго купания за одну зиму мог и не пережить.
– Второго? – изумился старый моряк. – Да это как тебя, парень, угораздило?
– А он вообще у нас знаменитость. – усмехнулся Вермаут. – О его спасении Гадовым половина газет писала.
– Что ты несешь, не было на "Антоне Шмидте" Гадова. – сонно пробормотал Геббельс.
– Ого, тот самый "данцигский рыбак"? – изумился хозяин дома. – Читал, как же. Да только не верил – думал опять Геббельс брешет.
Морские кадеты переглянулись и дружно расхохотались.
– Чего ржете, кони… морские? – пробурчал Карл, и, ответил на невысказанный вопрос Оберманна. – Фамилия у меня… Геббельс.
К молодому задорному смеху добавился басовитый хохот Вернера.
– Ну и ну. – хлопнул он себя по ляжке. – Надо будет Марте с дочками рассказать.
– Дочкам? – Геббельс моментально оживился. – А где они?
– Да на кухне, где ж еще. Не будешь же ты в таком непотребном виде барышням представляться… непотопляемый рейхсминистр?
– Вот тебе и прозвище, дружище. – Отто согнулся от хохота. – Будешь ты теперь…
– Сидеть на гауптвахте, вместе еще с тремя охламонами. – раздался от входа в комнату до жути знакомый голос. – Кстати, здравствуй Вернер.
– Привет, Курт. – кивнул герр Оберманн Медору, бесшумно возникшему на пороге. – Выпьешь чего?
– Не могу, дружище, я на службе. – ответил обербоцман, хищно улыбаясь. – Ну, а с вами, герр Пининг, имеет огромное желание переговорить командир училища. Просто неземное желание, если вам интересно мое мнение на этот счет.
Лондон, Даунинг-стрит, 10
19 декабря 1938 г., три часа дня (время берлинское)
