Я откатываю шезлонг от края купальни туда, откуда видна Великая пирамида. На утреннем небе громоздятся грозовые тучи. Вокруг царит такая тишина, что я слышу крик ворон, кружащих над вершиной пирамиды – дюжина черных точек вертится над длинным деревянным шестом, обозначающим место, где должна была бы находиться вершина, если бы замковый камень свода был на месте. Они отлично проводят время, то падая вниз, то взмывая вверх. Наверное, это еще лучше, чем кофе по-турецки. На кирлиановских снимках моделей пирамид видно, как из их вершин выходят силовые потоки, напоминающие вулканы, изрыгающие чистую энергию.
Существует сотня легенд о таинственных вещах, происходящих на вершине пирамиды: о начинающих безумно вращаться стрелках компаса, искрящемся вине и отлетающей в наручных часах радиевой краске, которая кристаллизируется внутри, напоминая зеленый песок. До отъезда надо будет все это проверить…
Вчера мы впервые не были на Великих пирамидах с тех пор, как покинули Каир. Я решил, что сконцентрирую все свое внимание на Ризе и не стану совершать свойственную туристам ошибку и пытаться увидеть все.
Однако вчера, несмотря на мою решимость, нас, к нашему же несчастью, вынудили увидеть это «все». Тадд оказался столь же полезным и надежным, как карта Марага.
Как только мы отъехали от гостиницы на достаточное расстояние, он лишился способности понимать английскую речь, а после того, как понял, что Джекки и Малдун не склонны восхвалять его прорыв сквозь затор машин, и вовсе погрузился в мрачную задумчивость, которую те были не в состоянии преодолеть. На каждую просьбу снизить скорость он отвечал: «Миш фахим абадан».
– Что это означает?
– Это означает «Я не понимаю», – выкрикнул Джекки. – Но на самом деле он хочет этим сказать, что мы его оскорбили! И теперь он нас похитит.
Тадд на полной скорости повернул направо, и, оставив сзади запруженный машинами Бульвар пирамид, мы оказались на узкой дороге, покрытой щебнем, справа от которой высились тенистые эвкалипты, а слева простирался широкий ирригационный канал, заполненный тощими коровами и остовами машин. И теперь, избавившись от надоедливого транспорта, Тадд почувствовал, что ему ничто не мешает, за исключением незначительных препятствий в лице детей, ослов и куриц.
– Тадд… – я попытался вступить в контакт, пользуясь наиболее универсальной частотой, – старая куча верблюжьего дерьма, ты едешь слишком быстро!
– И слишком далеко, – добавил Малдун, почесывая в затылке, – кажется, он собирается отвезти нас в Сахару к Ступенчатой пирамиде.
