– Это мистер Сами, – хрипло сообщает он. – Мой старший сын. Сами, поздоровайся с моим другом мистером Дебри.
– Добрый вечер, мистер Дебри, – говорит мальчик. – Правда, хорошая погода? – Рукопожатие у него такое же легкое, как и у отца.
Мы пересекаем общий двор, зажатый между четырьмя мазанками, и входим в дом Марага. С потолка свисает одна-единственная лампочка, разгоняющая тьму. Помещение не многим больше, чем усыпальница охранника. Внутри находятся два больших сундука, ковер, плетеный коврик, кровать и две полки. Столы, шкафы и стулья отсутствуют. Комнату украшают настенный ковер с приколотыми к нему детскими рисунками и большой букет сахарного тростника, перевязанный красной ленточкой, в углу.
Мараг знакомит меня со своей женой – маленькой женщиной с бельмом на одном глазу, что так часто встречается у египетских бедняков, – а также с мистером Ахмедом, мисс Широй и мистером Фуфу – все они младше Сами.
Мараг снимает с кровати подушку, кладет ее на пол рядом со стеной и приглашает меня сесть. Дети рассаживаются полукругом рядом со мной и принимаются меня рассматривать, пока Мараг помогает жене разжечь керосинку. Я развлекаю детей игрой на губной гармошке и даю им рассмотреть свой компас. Женщина начинает готовить нам чай в маленьком медном чайничке.
Я спрашиваю Сами, откуда у него на лбу крестообразный шрам. Он, ухмыляясь, указывает в сторону пирамиды и изображает падение.
– Он очень плохо упал, – говорит Мараг. – Хотя, возможно, это его убедит в том, что он должен получить образование, а не стать горным козлом. Он уже умеет читать, считать и рисовать. – И с беззастенчивым изумлением устремляет взгляд на мальчика. – Он даже умеет писать.
Он снимает с верхней полки тетрадь – ту самую, из которой была вырвана страница для карты, – и с гордостью демонстрирует мне написанные мальчиком слова и им же нарисованные картинки.
– Он настоящий художник, мистер Дебри, и ученый. Может, вы попросите его что-нибудь нарисовать для вас, пока я хожу по делам?
После того как Мараг уходит с моей пятифунтовой банкнотой, мы с Сами обмениваемся рисунками. Я рисую Микки-Мауса, а Сами – пирамиду. Я говорю, что углы у нее слишком острые, и он переворачивает тетрадь – на внутренней стороне обложки изображена долларовая банкнота. Внизу на арабском и на английском с тщательностью и аккуратностью школьного учителя выведен перевод двух латинских высказываний: «Новый миропорядок» и «Аллах благословил наши начинания».
