— В конце концов, дело сделано. Это в какой-то степени подвиг. Очередной этап местной истории.
— Я то же так думаю, — ответил я.
— Вне всякого сомнения. Но что же всё же изменилось, если вообще изменилось?
Тон его голоса был сардоническим и мрачным.
— Я согласен, что перемены незаметны, поддержал его я.
— Вам не кажется, — продолжал он, — что дни и ночи стали ещё хуже, чем они были… раньше? Конечно, вы возразите, что это настроение времени года, холодные суровые дни. Вы знали, что деда, доктора Локриана, похоронили на том самом кладбище?
Удивившись, я ответил:
— Разве?
— Я могу здесь сесть? — сказал Локриан, показывая на старый стул у переднего окна, за которым заходило бледное осеннее солнце.
— Да, располагайтесь, как вам удобно, сказал я.
— Мой дед, продолжал мистер Локриан, жил с безумцами, вас это возможно испугает. Мой дом когда-то принадлежал ему, но он даже не ночевал в нём. Только после того, как закрыли больницу, он стал жить в своём доме. Где жили я и мои родители. Вы конечно не помните… мой дед провёл последние дни жизни в комнате на втором этаже, смотря на задворки города, я помню, что каждый день видел его за окном лечебницы. Он смотрел в окно и никогда не поворачивался ко мне лицом. Вдруг он начал шептать что-то. «Они спрашивали», сказал он, «они обвиняли меня, жаловались на то, что никто не излечивался в этом месте». Он улыбнулся и продолжил. «что заставило их так думать? Ведь они не смотрели на их лица», нет он сказал глаза. Да, он сказал… «не смотрели в глаза этих существ, глаза, отражающие мёртвую красоту молчания самой вселенной».
«Так он сказал, потом он рассказал о голосах своих пациентов под его присмотром. Он шептал, я цитирую: „Чарующая музыка этих голосов повествовала о высшем безумии планет, которые кружатся как невесомые марионетки, танцующие во тьме“. В голосах этих сумасшедших, как он сказал мне, возрождались древние тайны».
— Как и все истинные мистериархи, — продолжал мистер Локриан, — мой дед жаждал невыразимого и неизречённого знания. Для него безумцы являлись существами, которые поддерживали связь с высшими состояниями бытия, содержащими фрагменты вечности и магии. Он решил, что безумие не надо уменьшать, но освобождать — позволить ему жить собственной жизнью. Результат — существо, жалкое как марионетка, и величественное как звёзды, которое мертво но никогда не умрёт, лишённое судьбы, поэтому неуничтожимая, обладающая полным отсутствием разума, бесконечная пустота есть сущность всего, что бессмертно. Он проделал в итоге это опыт на себе, достигнув пространства по ту сторону смерти. Я знаю, что это правда. В своих пациентах он полностью искоренил оставшиеся в них человеческие качества. Однажды я вошёл в его комнату, застав его сидящим в лучах лунного света у окна. Я заговорил первым, так как любопытство взяло верх над страхом. «Что ты здесь делаешь, дедушка?» не оборачиваясь, он медленно ответил: «мы делаем то, что ты видишь». Конечно, то, что я видел, был старик, одной ногой стоящий в могиле, но тот, кто выглядывал из его окна и смотрел на окна больницы был подобен другим нечеловеческим существам, смотрящими в окна. Когда я сообщил родителям об увиденном, я удивился когда отец рассердился на меня, потому что я нарушил запрет. Потом он объяснил мне всё.
